— Ладно. Залезай во флигер.
— Куда летим?
— Посмотрим шлюпку с 'Фламинго'.
Яйцо подняло манипулятор так, словно собиралось почесать затылок.
— Надо же разнообразить меню, — сказал Рональд.
— Хвала мудрости твоей, о вождь, — сказала Ио. Потом жалобно добавила: — Есть хочется.
— Перекуси из запасов скафандра.
Ио молча переступила железными ногами. Рональд удивился.
— Что, уже ничего не осталось?
— Это преувеличение! — возмутилась Ио.
Рональд фыркнул.
— Вот и съешь свое преувеличение. Ладно, не горюй, долго мы не задержимся.
Они поднялись, пролетели над шпилем ратуши, набрали высоту и скорость.
Шлюпка была обнаружена среди бесплодной пустыни в семистах шестидесяти километрах от города, внутри Вулканного Кольца. Это расстояние флигеры преодолели меньше чем за полчаса. Проявив гуманность, Рональд шел на форсаже.
За пять лет, прошедших после посадки, шлюпку полностью занесло песком. Из склона бархана выступала лишь одна из опор, да часть стабилизатора. Они обнажились совсем недавно, во время песчаной бури, которые все еще были не редкостью на Кампанелле.
— Интересно, — сказала Ио, — почему они высадились именно здесь, так далеко от Трои? Думали, что так безопаснее?
— Возможно. Хотя, быть может, их привлекли вулканы.
— При чем здесь вулканы?
— Планетологи полагают, что Вулканное Кольцо образовалось после столкновения Кампанеллы с крупным астероидом.
— И что из того?
— Пока не знаю. Но здесь отмечены различные гравитационные аномалии.
— Они бросились изучать аномалии, когда люди взывали о помощи?
— Да, странно. Но ведь была же причина, не так ли?
— Наверняка, — согласилась Ио.
Два шестиногих робота быстро разгребли песок и обнажили борт.
— Эге, — сказала Ио. — Да тут уже побывали!
Действительно, в многослойной обшивке зияло отверстие с оплавленными краями. Из него, как из древних часов, сыпались струйки песка.
— 'Гепард-3', картинку видите? — спросил Рональд.
— Вижу хорошо, — отозвался Барановский. — Надеюсь, сами не полезете?
— Нет, — сказал Рональд. — В Вест-Пойнте отучили.
Один из роботов включил фару и осторожно прополз в дыру. На внутреннем экране скафандра Рональд увидел изображение короткого коридора перед отсеком главных двигателей. Его пол был покрыт слоем песка.
— 'Скаут-22', следы есть?
— Следы отсутствуют.
— Продолжай.
Без особых затруднений робот открыл переходной люк и через щитовую проник в кабину экипажа. Все кресла, включая оба пилотских, оказались пустыми.
В заоблачных высях прокашлялся Барановский.
— Это любопытно, — сказал он. — Не оставили даже одного дежурного? Поищите в отсеках.
Поиски ни к чему не привели.
— 'Скаут-22', подключиться к системам.
Робот вернулся в кабину и склонился над пультом.
— Софус мертв, — доложил он. — Кристаллы памяти чисты.
— Нет, — сказал Рональд. — На Кампанелле побывали и поработали. Поработали сознательно.
— Ты это уже говорил, — заметила Ио.
— Да, но не с такой озлобленностью.
— А-а.
— Но как экипаж покинул шлюпку? — недоумевал Барановский. — Она же заперта изнутри.
— А как экипаж покинул 'Си Гвард'?
— Не знаю.
— И я не знаю.
— А кто прорезал дыру? — спросила Ио.
— Вопрос хороший, — признал Рональд. — Лучше предыдущего. Сейчас попробуем узнать.
Он приказал второму роботу включить металлоискатель и обследовать окрестности бархана.
— На что ты рассчитываешь? На интуицию?
— Нет, на логику. Тот, кто обследовал шлюпку до нас, либо благополучно ушел, либо неблагополучно находится поблизости.
— Ты считаешь, что…
— Да, здесь очень подходящее место для ловушки.
— Я — «Скаут-22». Есть контакт.
— Браво, полковник, — сказала Ио.
— Рассредоточьтесь, — посоветовал Барановский. — Приготовьте оружие.
— А что, собственно, может произойти? — спросила Ио.
— Да место, говорю, для ловушки подходящее, — ответил Рональд.
— Но кто станет нас дожидаться пять лет?
— Мина, например.
— Ты считаешь…
— Дочь Евы! Меньше вопросов.
— Бирюк ты, полковник.
— Да. С правом решающего голоса.
— Ладно, молчу. И как тебя Маша терпит… Есть хочу.
Рональд попытался припомнить, с какого века женщин стали брать в межзвездные экспедиции, но у него не получилось.
Работая четырьмя лапами из шести, двадцать третий «Скаут» разгреб песок неподалеку от посадочной опоры и начал осторожно тянуть что-то из ямы. Это была не мина. Обыкновенный полужесткий скафандр Космофлота.
— Биологическое содержимое отсутствует, — доложил 'скорпион'.
— Ты хочешь сказать, человек мертв? — поправила Ио.
— Я хочу сказать, что внутри никого нет, — бесстрастно пояснила машина.
— Вот как? Покажи.
Робот поднял скафандр за плечи. Болтая конечностями, он повис в манипуляторах, уронив голову-шлемофон на грудь.
— Застегнут на все замки, — с удивлением заметила Ио. — Каков запас кислорода?
— Шестьдесят три процента, — ответил «скорпион». — На спине имеется надпись 'Шеген Джумагулов'.
— Яцек, — попросил Рональд, — проверь, пожалуйста, числится такой в экипаже 'Фламинго'?
— Нет, — после небольшой паузы отозвался Барановский. — Шеген Джумагулов исполнял обязанности штурмана транспортного звездолета 'Альбасете'.
— Ага, теперь хоть что-то понятно.
— Знаете что? Поищите еще. Обычно на задания ходят вдвоем.
Второй скафандр отыскался тоже довольно скоро. Он находился у обломков легкого вертолета и когда-то принадлежал Эварту Виттону, еще одному члену экипажа «Альбасете». Скафандр также был застегнут на все замки и также оказался пустым. Рядом с ним робот нашел табельный кольт, в обойме которого не хватало двух патронов.
— Что скажешь, полковник? — спросила Ио.
— Ручное оружие не спасает.
Вернувшись, он сразу принял душ. Не столько из гигиенической необходимости, сколько из-за надежды поймать нужный образ. В голове каждого человека всегда находится более одной мысли, но какая-нибудь доминирует, заглушает остальные. Их, то есть мысли, можно заставить роиться, сделать равноправными. Тогда из бурлящего подсознания они начинают вплывать в узкую щель понимания, вспыхивают на мгновение, достаточное для их опознания. Добиться такого состояния можно разными способами, как общими для всех, так и строго индивидуальными, действующими только на конкретную личность в специфической обстановке или состоянии. Для Рональда таким средством были капли воды, барабанящие по макушке.
Отрегулировав поток до нужной силы, он выждал, пока мысли засуетились как следует, и принялся их рассматривать. Сначала попалась группа оборванных, чисто ассоциативных образов, объединенных общей темой сырости, зеленые мхи, древняя резиновая обувь со смешным названием галоши, лягушка с удивленным взглядом, лужи на плацу академии Вест-Пойнт, мокрые от виски усы сержанта Ивана Грозни по прозвищу Айвен Террибл, и тому подобное. Потом мелькнула Маша, причесывающаяся у зеркала. Ее сменила картина учебных стрельб планетного танка «Репейник-S8», снятого с вооружения в XXVII столетии, после чего зрительные инпринты прекратились, уступив место понятиям определенного смысла.
