человек в глубине души не хочет быть один — он никогда не будет один.
Что так зацепило ее в этой фразе, заставив надолго задержаться взглядом на его шее, ровно-смуглой в расстегнутом вороте рубашки? Его вид? Тон? Или — сами слова? На что он намекал? Получается — она хочет быть одна?!
— Мне подумалось, пока я здесь — а я, как уже говорил, здесь все и всех знаю, я мог бы скрасить ваш отдых. Но если это лишнее, — бархатный голос неуловимо задрожал, отозвавшись вибрацией в спине и в сердце, — если я нарушаю желанное уединение, то…
— Нет-нет!
Черт. Слишком поспешно она это произнесла. И пожалела об этом. И закусила губу.
— То есть, я хотела сказать… — Юлия запнулась. Нет, ну, понятно, конечно, что ты — хозяин мира.
Но нельзя же вот так! Он смотрит излишне откровенно прямо в упор на ее грудь под обтягивающим топом. С другой стороны — не придерешься. Для того она и оделась именно так. Только вот… он постоянно разглядывает ее, словно она какое-то редкое животное в зоопарке — как та огромная горилла-альбинос, символ Барселоны. Или просто привык на всех так пялиться?
— Вы уже осматривали наш замок?
— Нет. Только собиралась.
— С ним связана одна легенда, довольно занятная. Если пожелаете, я вам ее расскажу.
— Мне уже вчера одну рассказали…
От его следующего вопроса, в общем, обычного, но заданного необычно вкрадчивым тоном, мороз по коже.
— И… что же вам рассказали?
Почему ей все время кажется, что над ней смеются? Что за паранойя? Потому что он слишком сильно ей нравится, вызывая комплекс неполноценности? Только и всего. Пора с этим кончать.
Преодолевая боль в спине, Юлия расправила плечи, отважно выставив вперед грудь. И прямо взглянула ему в глаза. Вряд ли он так уж смутился. Нет, конечно. Но когда ее брови иронически взлетели вверх, ему пришлось-таки быстро отвернуться к морю. Вот тебе наш ответ. Не один ты можешь воздействовать на людей отрепетированными перед зеркалом взглядами. А! Тебе, кажется, интересно узнать, что ей рассказали? Ну, и получи, фашист, гранату.
— Да так… — Юлия равнодушно пожала тонкими плечами, — замануха для туристов.
Довольная этой маленькой, сомнительной победой, она кокетливо подняла руки к волосам, якобы поправить прическу… Да сколько можно пялиться на ее тело?! Он даже голову наклонил немного вбок, чтобы лучше разглядеть. За эти последние дни она похудела, что немудрено. И теперь юбка, вместо того чтобы держаться на талии, сползла на бедра… Ну, это, дружок, уже хамство, Юлия отпрянула от его руки, которая почти легла на одно из них. Он вскинул серые глаза.
— Где вы ударились?
Ах… вот в чем дело. Оказывается, он всего лишь заметил ее жуткий синяк, чернеющий на светлой коже.
— А-а… Н-да. Ударилась… Я вообще довольно неловкая.
— Я понял.
Что ты там понял, интересно?
Облака за это время стали гуще. Серые массы полностью затянули луну. На пляже стало совсем темно.
— Пойдемте, погуляем по замку? Сегодня подходящая погода для этого…
Ветер становится холоднее и резче. Он точно издевается. Вот эта непроглядная темень и духота, навалившаяся на берег из-за облачной подушки, — это подходящая погода для ночных прогулок с самонадеянными незнакомцами?!
Почему она бесится? Ведь сама же хотела попытаться его соблазнить… Потому, что он подходит еще на шаг? И, кажется, сейчас ее обнимет? Или потому, что вместо этого, он только проводит ладонью по кончикам белых волос, слипшихся от геля, словно ощупывает шерстку редкого зверька?
— Там очень красиво… Обещаю, вы не пожалеете.
Верю! Еще бы. Как можно
— Сколько сейчас времени? — вдруг спросила она. Дон Карлос взглянул не на часы. И даже не на мобильный. А почему-то в небо.
— Совсем немного, — ответил он, отводя взгляд от пепельных облаков, — без четверти девять или около того…
— Мне нужно идти.
Несколько секунд он молчит, словно не веря тому, что услышал. Потом восклицает, чуть ли не радостно:
— А! Так значит, у меня уже есть соперник?!
Он кажется удивленным. Видимо, обычно такого не бывает? Наверное, даже не предполагал ничего подобного — судя по наглой недоверчивой ухмылке.
Ну, что ж. Все когда-то случается впервые. «Тем более что ты — прав!» — Юлия хищно сверкнула глазами, вдруг вспомнив о жадных, соленых губах Антонио.
— М-м… нет. Просто меня сегодня пригласили на ужин одни люди…
— Нельзя отказаться?
Боже, как хочется. Если бы ты только знал, как хочется именно этого! Хорошо, что ты не знаешь.
— Они очень милые. Работают в агентстве «Трамонтана» и…
— Вас пригласили на ужин в «Трамонтане»?!
— Вы их знаете?
Он равнодушно пожимает плечами.
— Немного… Совсем немного.
Говоря это, Карлос индифферентно разглядывает уже совсем темное море.
— Не хочется опаздывать…
— Ну, что ж.
Он отступает на шаг, как бы давая ей дорогу к выходу с пляжа. Видно, что он удивлен. И заинтригован. Или даже… задет?
— Извините…
Вот черт! Она уже чувствует себя виноватой. Да, далеко ей до коварной соблазнительницы. Учиться, учиться и еще раз учиться. А пока… Пока она может лишь отказать себе в удовольствии. Теша себя иллюзией, что отказывает ему.
— Я не могу их подвести.
— Ничего. Может быть… так лучше.
Он поднимает руку в знак прощания. Или — прощения? И растворяется в темноте безлунной ночи так быстро и бесшумно, словно его и не было.
