ладошки, норовя ткнуть пальцем в нос или глаз. Подойдя, Антонио аккуратно присел на край кровати и стал в который уже раз рассматривать младенца. Малыш не обращал на него никакого внимания, а радостно агукая и что-то лепеча сам себе, развлекался так, как могут только маленькие дети. Радуясь миру вокруг и жизни, наполняющей его.
…Женщина, которой принадлежала пара зорких глаз, выследивших оборотней, покинула свое убежище и двинулась на небольшой пляж, с которого можно было попасть в пещеру, где скрылись братья. Подняв с земли камень, почти без замаха она отправила его в глубь темного входа, еле заметного среди обломков скал и хаотичных теней, отбрасываемых ими. Через мгновение звонкий звук и последовавший за ним глухой удар дали ей понять, что хоть и не сразу, но камень нашел цель. Следом за этим с диким звериным рыком из пещеры вырвались два белокурых красавца-атлета и, отпихивая друг друга, ринулись вперед, ничуть не смущаясь своей наготы. Через несколько секунд их глаза сфокусировались на фигуре прекрасной испанки, и мужчины замерли, весело ухмыляясь.
Ставр и Гром переглянулись между собой, и один из них произнес, хищно оскалившись:
– Кто первый сцапает красотку, тот ее и танцует!
После чего братья, расставив руки, как в потешных боях, кинулись к стройной волоокой красавице. Со стороны могло показаться, что они сметут и раздавят Стефанию – а это была, конечно, она – как пара бульдозеров сметает с лица земли какую-нибудь ветхую лачугу бедняка, когда сильным мира сего нужна земля, на которой та стоит. Но не успели лютичи сделать и нескольких шагов, как глаза девушки заволокло непроглядной тьмой. В ней угадывалось вековечное, чистое, незамутненное зло, пришедшее на землю вместе с первыми богами. И оба брата замерли, словно парализованные, как и в тот момент, когда, будучи волками, нашли убежище Юлии и ее дитя. Только в этот раз все произошло не по их желанию. Неведомая сила сковала каждый мускул обнаженных красавцев.
Стефания неспешно подошла к ним и без особых усилий, разжав пальцы одного из силящихся сдвинуться с места парней, вынула из его руки мобильный телефон. Из него слышались возгласы негодования и брань:
– Гром! Ставр! Сукины дети, что происходит?! Вы что, оглохли?! – гудела трубка в руке Стефании.
– Добрый вечер, – сказала она. – С кем имею честь говорить?
Небольшая заминка на другом конце сменилась отборной бранью, которая, впрочем, быстро закончилась. И низкий рычащий голос произнес:
– Я – Бер! Медведь! Предводитель и глава лютичей, если тебе это о чем-то говорит. А ты-то кто, дева?
– Я, – гордо вскинула голову Стефания, хоть собеседник не мог ее видеть. – Вампир. Твои щенки в моей власти и их жизни зависят от тебя.
– Можешь делать с ними все, что хочешь, – ответил собеседник. – Такого добра у меня хватает…
– Послушай! – перебила его испанка. – Я знаю, где та, за кем вы охотитесь! Но место, в котором она находится, создано специально для того, чтобы многократно приумножать силу подобных мне. И даже один вампир сможет не то что обороняться, но истребит армию, будь то оборотни или люди, находясь здесь. Но если ты вдруг захочешь рассказать мне, зачем вам Юлия, вполне возможно я помогу вам… Решай сейчас. Мне некогда терять с тобой время.
Медведь задумался, но потом ответил:
– Твоя Юлия могла бы пригодиться мне в достижении цели. Но сама она не так важна, чтобы я искал ее. Мне нужен ее сын! Сын, рожденный от лютича-оборотня. Его место среди нас, чтобы, когда настанет час, он возглавил лютичей и вернул русский народ к его истокам! Я сказал тебе истинную правду, – добавил он. – А теперь решай, нужна ли вампирам война с нами. С оборотнями, которые никогда не сдадутся и пока жив хоть один, будут добиваться возвращения главы Рода всей Руси-матушки.
Стефания слушала Медведя очень внимательно, стараясь не упустить ни одного слова из-за не очень хорошей связи. Постепенно в голове у нее все вставало на свои места. И она точно поняла, что следует предпринять.
– Хорошо, Медведь… Я подумаю над твоими словами, – ответила красавица-вампир своему невидимому собеседнику. – И пусть твои люди сидят тише воды, ниже травы и не высовывают носов из пещеры, в которой я их нашла. Иначе двумя озабоченными кобелями у тебя будет меньше… – добавила Стефания, взглянув в первый раз за весь разговор на застывших в нелепых позах громил с выставленным как копье вперед мужским естеством.
– Не наделайте глупостей, мальчики, – сказала она им. – Ваш хозяин хочет что-то сообщить вам.
В следующий момент Гром и Ставр обрели свободу и по инерции сделали еще несколько шагов навстречу Стефании. Только теперь вместо пошлых криков из их уст вырывалась черная брань.
Стефания молча кинула им телефон. Один из братьев молниеносным движением поймал его и, глянув на девушку исподлобья, поднес к уху.
– Бе… Бе… – начал он и осекся на полуслове.
Через несколько секунд передал трубку брату, после чего ринулся к пещере, даже не дождавшись его. Стефания смерила их презрительным взглядом и растворилась среди теней.
…Такси двигалось к Сагреде Фамилии не главными транспортными артериями Барселоны, а небольшими извилистыми улочками. Поэтому Юлия увидела собор, только когда башни, сделанные, словно из мокрого песка, нависли прямо над ней. Как и раньше, от увиденного у нее захватило дух. Она сделала знак водителю остановиться.
Тот начал что-то горячо объяснять ей по-испански, часто упоминая имя синьора Антонио. На что Юлия мотнула головой, давая понять, что ее решение непреклонно. И рванула ручку на дверце машины, всем своим видом показывая, что собирается покинуть ее на ходу.
Водитель, поняв, что не сможет переубедить эту упрямицу, остановил машину. И Юлия вышла из нее, так сильно хлопнув дверью, что сама подскочила от жалобного звона, который издало ни в чем не повинное такси. И встретила глазами укоризненный взгляд водителя, печально покачавшего головой.
«Что со мной творится?! – подумала она. – Бедный таксист не виноват. Просто он старался выполнить указания знатного и богатого сеньора и этим обеспечить себе, а может быть, жене и детям, несколько дней безбедного существования… Или поездку в какой-нибудь семейный развлекательный парк, благодаря про себя щедрого человека…» Она повернулась в сторону машины, но та уже скрылась за очередным изгибом улочки. Вздохнув, Юлия подняла взгляд на грандиозное творение великого Гауди и решительно шагнула вперед.
Был вечер, но еще не очень поздно.
Туристы, которые, по-видимому, жили не очень далеко от собора, редкими группами или парами прохаживались возле фасада Рождества, и где-то в отдалении она даже слышала восхищенные возгласы, явно принадлежащие русским.
Быстрым шагом она пересекла то ли небольшой парк, то ли сквер и спустилась в подземный гараж, на ходу роясь в сумочке. Пройдя просторное помещение насквозь и, ни разу не оглянувшись, она остановилась у небольшой двери в дальней стене и достала то, что уже давно нащупали ее пальцы среди различного женского хлама, который скапливается в огромных количествах на дне сумочек, будь то небольшой клатч или огромный несессер для поездок.
