Лучше бы она не спрашивала. Впервые принцесса позвонила в Хайгроув, когда принц отсутствовал «по личному делу». И что мне теперь говорить? Лгать? Но я не мог лгать принцессе.
Она повторила вопрос:
— Ну, так он здесь? — Теперь в ее голосе слышалось нетерпение.
Я быстро сообразил, что нельзя говорить ей всей правды.
— Мне очень жаль, Ваше Высочество, но его нет. Он уехал.
Уехал. А уже больше восьми. Черт возьми. Не стоило этого говорить.
— Куда это он уехал? — допытывалась она.
— Не знаю, Ваше Высочество.
— Конечно, знаешь, — настаивала она. — Тебе известно все, что там происходит. Ну, так где он?
Принцесса превосходно знала, что честность — это моя самая сильная и одновременно самая слабая сторона. Я разрывался между долгом и преданностью им обоим, и инстинкт подсказал мне благоприятный как для принцессы, так и для меня довод:
— Пожалуйста, не спрашивайте, Ваше Высочество. Спросите лучше у Его Высочества, а не у меня, — отозвался я. Чувствовал я себя отвратительно. Не хотелось ни подводить принца, ни лгать принцессе. Ведь она так добра ко мне.
Принцесса изменила тему разговора, точнее, по-другому поставила вопрос:
— Еще кто-нибудь сегодня звонил?
Не заметив подвоха, я ответил, что Дикки Арбитер и Джеральд Уорд оставили сообщения. Это только на первый взгляд кажется безобидным, но ведь принцесса, заявив, что ей известно, кто звонил в тот день, заставит принца Чарльза думать, что ей известно все. Я сам снабдил ее оружием и понимал это.
— Пожалуйста, не говорите ничего, Ваше Высочество. Вы же знаете, мне не поздоровится, — взмолился я.
Она сказала, чтобы я не беспокоился, но по тому, как стремительно она повесила трубку, я понял, что все пропало. О таком не забудешь даже в разгар супружеской ссоры. Принцесса слишком рассержена. Спать я лег в крайнем беспокойстве.
Мария мне не посочувствовала. Наоборот, упрекала меня за болтовню.
— Думать надо было, чурбан, думать! — негодовала она.
На следующий день я в страхе отправился в главное здание. Утро прошло как обычно, и у меня появилась слабая надежда на то, что принцесса ничего не сказала. Казалось, все в порядке, но тут в буфетную, где я протирал фарфор и столовое серебро к обеду, вошел слуга Майкл Фоссет. Он был мрачнее тучи.
— Он хочет тебя видеть, и он очень недоволен, — объявил Фоссет.
Впервые меня вызывали не как обычно, нажатием кнопки. За мной прислали. Значит, это не обычный вызов. До меня доносился звук шагов принца: на лестнице, а потом по натертому до блеска полу в коридоре. Хлопнула дверь в библиотеку. Я медлил, сердце мое учащенно билось. Я вышел, повернул налево, к двери, потом направо и с дурным предчувствием постучал в дверь библиотеки. Если принцесса впутала в это дело и меня, я потеряю работу. Вот все, о чем я тогда думал.
Принц Чарльз стоял у круглого стола
— Закрой дверь, — прошипел он. Дверь захлопнулась.
— Ваше Высочество? — пробормотал я. Он негодовал.
— Скажи, почему Ее Высочеству всегда известно, кто приезжает и кто звонит в Хайгроув, когда ее нет?
— Не понимаю, о чем вы, Ваше Высочество.
— Ты говорил с Ее Высочеством? — голос его дрожал от злости.
Я ответил, что в последний раз говорил с ней накануне вечером.
— Когда вас не было, — добавил я.
— А что именно ты ей сказал?
Терпение его иссякало. Я как будто слышал шипение горящего запала.
— Что вы уехали, Ваше Высочество.
Я сам почувствовал, как робко это сказал. Лицо его побагровело.
— Зачем?! — взревел он.
— Но ведь вы действительно уехали, Ваше Высочество.
Из багрового лицо его сделалось ярко-пурпурным.
— А не говорил ли ты ей, кто звонил вчера вечером?
— Я сказал, что звонил мистер Уорд и что вас не было, таким образом, подтверждая, что говорю правду, — ответил я.
Принц не поверил. Мы оба понимали, как глупо это звучит.
— Да почему, черт возьми, ты не ответил, что просто не можешь меня найти?!
Что-то заставляло меня не сдаваться. Я ведь не Майкл Фосетт. И не Ричард Айлард. Я не из той шайки, что охотно покрывает его похождения.
— Вы хотите, чтобы я лгал, Ваше Высочество? Словно не ожидая столь безрассудного вопроса от слуги, он взорвался:
— Да, да, хочу!
От его крика задрожали картины на стенах.
В порыве гнева он схватил со стола книгу и швырнул ею в меня. Не попал, да, впрочем, он и не целился. Он не хотел ударить меня, просто кинул со злости. Вообще-то, за принцем Чарльзом водится привычка швырять предметы, когда он выходит из себя. Книга упала на пол.
— Да! Я принц Уэльский, — завопил он, топнув ногой для пущей важности, — и буду королем! Вот так! Да!
Я не осмелился спросить, не нужно ли ему что-нибудь еще. Я стремительно вышел. В полном ошеломлении. Хотя я много слышал о его вспыльчивости, но до сих пор не имел счастья испытать ее на себе. В буфетной я схватил стул, сел и, обхватив голову руками, стал ругать себя за собственную глупость.
Минуты ползли, как вдруг в деревянный ящичек опустился красный диск с надписью. Сцена вторая.
Открыв дверь, я неуклюже вошел. Мне предстала совсем иная картина. Гнев принца прошел, теперь он сидел за столом. Казалось, он не знал, куда спрятаться, хотя это скорее мне следовало смущаться. Видно было, что он ужасно раскаивается.
— Пол, мне так жаль. Я вовсе не хотел на тебя кричать. Прошу прощения.
На полу, с раскрытыми страницами, лежала книга, которой принц швырнул в меня. Я нагнулся, поднял ее, положил обратно в стопку и проговорил:
— На ком же вам еще срывать досаду, как не на мне, Ваше Высочество?
Принц вернулся в кресло, такой несчастный, будто гнев высосал все его силы. Кивнул, давая знак удалиться. Мне хотелось убедить принца, что все в порядке, но я знал: это далеко не так. Оба мы были не правы, но вернуть уже ничего нельзя.
Работа на два фронта перестала быть лишь психологической дилеммой. Я попал под перекрестный огонь: оба — и принц и принцесса — требовали от слуг стопроцентной преданности, между тем как угодить можно только одному. Сам-то я знал, кому я предан в душе. Но я не мог рассказать об этом Марии. Ей так нравилась наша жизнь в поместье.
Книга «Правдивая история Дианы» вышла 16 июня 1992 года. Приехав в Аскот, принцесса выглядела очень самоуверенно. Зная, что все взгляды устремлены на нее, она, уже многоопытная светская львица, не подавала и виду, С опаской вошла она в королевскую ложу с черного хода. Там она впервые осознала, какой ущерб нанесла книга. По словам принцессы,
