Иногда она была в такой же растерянности, как принцесса: «Почему люди меня все время обижают? Я даже не знаю, чего они от меня хотят».
Как и принцесса, она верила в карму. «Что предназначено, то и случится», — любили повторять обе.
Я слушал ее так же, как выслушивал принцессу, и мне было ее искренне жаль. «Послушайте, — говорил я, — помните слова принцессы: „убивайте всех своей добротой и никогда не показывайте, что они причинили вам боль'».
Каждый раз, когда я смотрю на фотографию герцогини и ее маленьких дочерей, Беатрис и Юджини, которую она прислала мне в конце 1994 года, я с радостью вспоминаю наши разговоры по телефону или в Кенсингтонском дворце. Внизу на фотографии герцогиня написала: «Дорогие Пол и Мария, огромное спасибо за вашу невероятную доброту и поддержку. Нет в мире слов, достойных, чтобы поблагодарить вас за все. С наилучшими пожеланиями, Сара».
При тех, которые не входили в круг друзей Дианы, принцесса всегда знала, что можно говорить, а о чем лучше умолчать. Однако она всегда полагалась на советы и мудрость даже тех людей, которые были просто ее приятелями. Принцесса предпочитала общаться со своими друзьями один на один. Мне иногда казалось, что для принцессы друзья похожи на набор разных коробок, и я всегда знал, какую коробку она сейчас открывает, зачем она ее открывает, и какое место эта коробка занимает в ее жизни. Тому, кто жил в ее мире, приходилось становиться ее посланником, которому она безгранично доверяла. Когда принцесса собиралась уезжать, она давала мне разрешение на просмотр ее записной книжки, чтобы находить нужное имя и звонить этому человеку.
После ухода Гарольда Брауна принцесса задумалась над тем, кому можно, а кому нельзя доверять, и с 1995 года я постепенно превращался не просто в дворецкого, но также в ее личного помощника, курьера, шофера, посыльного и друга, которому она всегда могла доверить свои тайны и переживания. Когда Диана решала отказаться от услуг своего шофера, советника по связям с общественностью или личного секретаря — потому что не хотела, чтобы они видели некоторых из ее друзей, какие-то письма или знали, куда она едет, — Диана звала меня.
«Пол, постой рядом с факсом. Не отходи от него, пока не придет нужное сообщение!» — кричала она мне со второго этажа.
В 1995 году принцесса поручила мне полностью заниматься ее корреспонденцией — и деловой и личной. Она стала скрывать кое-какие письма от Патрика Джефсона и переадресовывать факсимильные сообщения, которые приходили к нему в офис в Сент- Джеймсский дворец. До принцессы дошли слухи о том, что ее личный секретарь недоволен своей работой и подыскивает другое место. Диана приперла его к стенке, и он сказал, что никуда не собирается уходить, но она ему все равно не поверила. Она стала очень подозрительной, и в отношениях между ними наметился разлад. Их отношения так больше и не наладились. «Как, интересно, я могу обсуждать с ним такие деликатные и личные вопросы, как мой брак или мое будущее, если я даже не знаю, собирается ли он продолжать работать у меня?» — восклицала она. В гостиной принцессы поставили факс — прямо на ковер под ее письменный стол. Его было незаметно из-за дивана, который стоял рядом. Бывало, я зайду в гостиную, а там никого нет.
— Ваше Королевское Высочество, где вы? — спрашивал я, собираясь поискать ее в другой гостиной.
— Да здесь, здесь, — отвечала она.
Принцесса стояла на четвереньках под столом, пытаясь сладить с факсом, но у нее ничего не получалось. Она не умела обращаться с современными устройствами и аппаратами, так же как не умела готовить.
— Все безнадежно! Нет, это я безнадежна! — смеялась она над собственной неудачей.
Она еще несколько недель пыталась научиться работать с факсом, но потом оставила попытки и стала пользоваться моим, который стоял под столом в буфетной. Принцесса отдавала мне свои бумаги, иногда очень личного характера, с просьбой отправить их и подождать ответа. Обычно она старалась посылать письма при помощи факса, чтобы можно было сразу получить ответ, не полагаясь на услуги обычной почты.
Как-то раз Диана не захотела посылать письма ни по факсу, ни по почте. «Пол, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты вручил это письмо лично в руки», — сказала она, передавая мне конверт. Я посмотрел на него. Имя адресата было мне знакомо. И адрес тоже. Письмо нужно было отправить за океан.
По моему взгляду принцесса догадалась, что я очень удивлен — ведь мне предстояло далекое и долгое путешествие. «Я знаю, что ехать придется далеко, но это очень важно для меня», — сказала она.
«Считайте, что письмо уже доставлено», — сказал я и носил с собой этот конверт до тех пор, пока принцесса не отправилась в заграничную поездку. Когда она уехала, я сел в другой самолет, который летел совсем в другом направлении, и вскоре вручил это письмо лично в руки адресата, который должен был написать ответ. Когда Диана вернулась в Кенсингтонский дворец, я был уже там.
— Миссия выполнена, — доложил я.
В январе 1995 года многие все еще обсуждали принца Чарльза и его отношения с любовницей, Камиллой Паркер Боулз, в которых он признался в документальном фильме. Разговоры только усилились, когда 11 января было объявлено о ее разводе с бригадиром Эндрю Паркером Боулзом, с которым у нее произошел разрыв двумя годами раньше. Но принцесса в это время была озабочена другим — ее беспокоили отношения между принцем Чарльзом и его ассистенткой Тигги Легге-Бурк. Статьи с намеками стали появляться в прессе, и это только усилило подозрения принцессы.
«Просто поцелуй», — гласил заголовок в «Дейли Миррор». На фотографии принц Чарльз катался на лыжах со своими друзьями, среди которых была и Тигги Легге-Бурк. На других фотографиях принц в красной шапочке с кисточкой обнимал Тигги и целовал ее «в знак признательности». Личный секретарь принца Чарльза заявил журналистам: «Почему он не мог поцеловать ее в щеку? В этом нет ничего особенного».
Принцесса была не согласна с этим, ей казалось, что отношения между принцем и его ассистенткой стали чересчур теплыми, учитывая, что он нанял ее совсем недавно. Диана так заинтересовалась этим, что даже забыла про Камиллу Паркер Боулз, посчитав ее отношения с принцем «вчерашним днем». Ей казалось, что Тигги Легге-Бурк становится все ближе к принцу Чарльзу и Уильяму с Гарри. Не следует забывать, что принцесса все еще была замужем, а вокруг ее мужа увивались сразу две женщины.
Уж не знаю почему, но 6 июня 1995 года, когда мне исполнилось тридцать семь лет, мне прислали очень много открыток и подарков, а я решил сам послать подарок маме в Грассмур. Я хотел, чтобы она получила от меня что-нибудь приятное в мой день рождения. В садовом центре в Дербишире я заказал каменный ящик с цветущими растениями, которые должны были продержаться все лето, продиктовал по телефону поздравление, которое потом напишут на открытке и поместят среди цветов, и договорился о том, чтобы его переслали в Грассмур.
Мама в переднике открыла входную дверь в том самом доме, где я вырос. «Кажется, дружок, ты перепутал дом — день рождения сегодня не у меня», — сказала она, как потом мне рассказывал отец.
Потом она прочитала мои поздравления и очень обрадовалась. Мама нечасто получала цветы. А на мой день рождения она получила их в первый раз, и мои слова тронули ее.
