– Я знал, что ты помнишь это!
– Как я мог забыть?
Хьюго вдруг снова вернулся к прошлому и ясно вспомнил, как Джеймс, чтобы сказать о своем желании, выбирал самые неожиданные моменты и самые непредвиденные ситуации. И его поведение заставляло сердце Хьюго биться от страха. Но никто, кроме них двоих, не понимал, что поведение и словечки Джеймса имеют двойной смысл. И никто не догадывался об их отношениях. Хотя в го время Джеймс любил ходить по острию ножа. И его поведение дважды очень сильно напугало Хьюго. Таким было начало их любви, такими были их дни! А потом появилась Ливви Дэвис! Джеймс стал считаться с его величеством общественным мнением и собирался пробраться как можно ближе к солнышку. Все это развело их на огромное расстояние. Но дни, проведенные с Джеймсом, были самыми счастливыми в жизни Хьюго.
– Хьюго! Ты еще здесь?
Возвращение к прошлому окрасило его голос ледяными тонами:
– Да. Не говори больше таких слов, Джеймс. Это принадлежит прошлому.
Одним из самых больших талантов Джеймса было искусство дипломатии. Он всегда точно знал, что, где и как сказать. Поэтому он мгновенно замолчал, а потом поспешно сказал:
– Извини, Хьюго. Это была неудачная шутка.
– Да? Посмотрим. До встречи. – Раздражение Хьюго утихло, так как этот промах Джеймса давал определенные преимущества.
– Увидимся в два тридцать у «Тэйт!» – Больше ничего не добавив, Хьюго повесил трубку.
Джеймс стоял перед одной из последних картин, выставленных в галерее «Глория». Он был восхищен тем, как использован цвет в этой работе. Казалось, что картина живет какой-то собственной жизнью. Таинственное очарование картины завораживало каждого, кто смотрел на нее. Джеймс вдруг ощутил, как кровь забурлила в венах, заставляя сердце бешено биться. Он почувствовал присутствие Хьюго за своей спиной, но не повернулся. Ему хотелось как можно дольше ощущать близость его тела. Мистическое влияние картины и резкий цитрусовый аромат туалетной воды Хьюго невероятно возбудили его. От такого наплыва чувств закружилась голова. Он попытался убедить себя, что все эти необыкновенные эмоции связаны только с мастерством художника, с таким необычным использованием цвета в живописи. Джеймс бросил косой взгляд и увидел, что громадное помещение галереи абсолютно безлюдно. И он не был удивлен, когда Хьюго положил руку сначала на его бедро, а потом пальцы медленно пропутешествовали к паху.
– Пойдем, – тихо сказал Хьюго. Джеймс молчал.
Хьюго быстро повернулся и пошел по галерее. Пройдя через стеклянную дверь, спустился по лестнице и вышел в мрачные, холодные ноябрьские сумерки. Джеймс шел за ним в трансе, не в состоянии остановиться. Хьюго повернул в темный переулок, остановился и повернулся лицом к Джеймсу. Джеймс закрыл глаза и увидел пылающие багряно-золотые краски заворожившей его картины. Потом жесткие горячие губы Хьюго впились в его рот, и необыкновенное сексуальное возбуждение пронзило его тело. И он погиб. Ничего, кроме страсти, больше не существовало для него. Ничего!
Уже было поздно, когда Джеймс проснулся. В кровати он был один. Какое-то время он пытался сообразить, где находится. Потом сел. Страх сдавил ему грудь. Он закутался в простыню и встал, пытаясь найти костюм. Не найдя ничего, Джеймс, еле передвигая ослабевшие ноги, постарался побыстрее покинуть спальню. Очутившись в громадной, великолепно отделанной гостиной, он увидел Хьюго. Тот, небрежно развалившись на диване, читал под тихо звучащий виолончельный концерт Брамса. Джеймс, остановившись в дверях, проклинал себя за то, что оказался здесь. Он был расстроен и испуган происшедшим. Это убивало его, погружая в мучительное чувство вины.
Хьюго как будто почувствовал, что в комнате еще кто-то есть, встал и обернулся. Он увидел Джеймса и, быстро взглянув на него, понял его состояние. Он опустил глаза и стал медленно рассматривать длинное, изящное тело Джеймса, стараясь не смотреть ему в лицо. Потом спокойно сказал:
– Я думаю, что ты хорошо поспал. Проходи и садись. Джеймс заколебался, но потом вошел в комнату и плюхнулся на диван. Взяв пачку сигарет со стола, он вытащил одну и прикурил от данхилловской зажигалки Хьюго. Его пальцы слабо дрожали. Он нервно посмотрел в окно и увидел огни Челси Харбо.
– Все в порядке, никто нас здесь не увидит, – сказал Хьюго. Он встал, подошел к Окну и задернул угольно-черные занавеси из тяжелого итальянского шелка.
Потом вернулся к Джеймсу, сел на расстоянии нескольких дюймов от него.
– Джеймс! Никто нас не увидит, никто нас не услышит, никто не будет знать о нас! – заговорил он очень тихо. – Все это… предназначено только для меня и тебя. Это просто сказка! Это не имеет никакого отношения к реальности. Постарайся понять это!
Джеймс молча кивнул. Хьюго взял сигарету из дрожащих пальцев Джеймса, глубоко затянулся и вложил ее между губами Джеймса. Хьюго выдохнул сигаретный дым и коснулся пальцем очертаний красивого рта. Потом палец Хьюго спустился на грудь Джеймса и провел по ней незримую линию.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Хьюго.
Джеймс встал, ощущая сильное напряжение в паху, Он стряхнул сигарету в ладонь и посмотрел вниз, на свой поднимающийся член. Потом посмотрел на Хьюго, и тот отвел глаза. Они оба знали, что он не в состоянии контролировать свои чувства. Слишком долго он подавлял их. Наконец они, высвобожденные, взяли верх над его личностью, растворяя ее в себе. Стараясь оттянуть неизбежное, он улыбнулся Хьюго.
– Да, мне нравится эта идея.
