Она знала, что бесполезно говорить ему о том, сколько вёсен он пропустил.
— Я не могу полететь с тобой, — сказала она виновато. — Я разучилась летать.
— Чепуха! Я быстро тебя научу!
— Ах, Питер, не трать на меня волшебную пыльцу!
Она поднялась с пола: и тут наконец он почуял недоброе.
— Что это? — спросил он, отступая.
— Я зажгу свет, — сказала она, — и тогда ты сам всё увидишь.
Пожалуй, впервые в жизни Питер испугался.
— Не зажигай! — закричал он.
Она положила руку на голову злосчастного мальчишки. Она уже давно не была той девочкой, которая плакала из-за него; теперь она была взрослой женщиной, и она улыбнулась ему, но в глазах у неё стояли слёзы.
Она зажгла свет, и Питер увидел. Он вскрикнул как от удара, а когда высокая красивая женщина нагнулась, чтобы взять его на руки, он отпрянул в сторону.
— Что это? — спросил он снова. Пришлось ему сказать.
— Я теперь старая, Питер. Мне даже не двадцать лет, а намного больше. Я давно уже выросла.
— Ты же обещала не расти!
— Я ничего не могла поделать. Я вышла замуж, Питер.
— Неправда! Нет!
— Нет. Правда. А девочка в кровати — моя дочка!
— Неправда!
Впрочем, тут он ей, пожалуй, поверил. Он шагнул к кровати и замахнулся на Джейн кинжалом. Но, конечно, он её не ударил. Вместо этого он опустился на пол и горько заплакал, а Венди не знала, как его утешить, хотя когда-то она сделала бы это в одну минуту. Теперь она была всего лишь взрослой женщиной, и она выбежала из комнаты, чтобы как-то собраться с мыслями.
А Питер всё плакал, и вскоре его плач разбудил Джейн. Она села на постели и с любопытством на него посмотрела.
— Мальчик, — сказала она, — почему вы плачете?
Питер встал с пола и поклонился ей, а она ответила на поклон, сидя на кровати.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Здравствуйте, — ответила Джейн. — Меня зовут Питер Пэн, — сообщил он.
— Да, я знаю.
— Я прилетел за своей мамой, — пояснил он ей. — Чтобы забрать её на остров.
— Да, я знаю, — сказала Джейн. — Я вас давно уже жду.
Когда наконец Венди решилась войти в детскую, она увидела удивительную картину. Питер сидел на спинке кровати и громко кричал по-петушиному, а Джейн в ночной рубашонке кружила по комнате. Она была вне себя от счастья.
— Она моя мама, — объявил Питер.
Джейн опустилась на пол и встала рядом с ним, глядя на него такими глазами, какими, по его мнению, и должны смотреть на него девочки.
— Ему так нужна мама, — сказала Джейн.
— Да, я знаю, — ответила Венди грустно. — Мне ты можешь об этом не говорить.
— Прощай, — сказал Питер Венди и поднялся в воздух, а бесстыдница Джейн полетела за ним следом.
Ей уже казалось, что летать гораздо легче, чем ходить. Венди бросилась к окну.
— Нет, нет! — закричала она.
— Только на весеннюю уборку, — сказала Джейн. — Он хочет, чтобы я всегда делала у него весеннюю уборку.
— Если б только я могла полететь с тобой! — вздохнула Венди.
— Ты же не умеешь летать, — сказала Джейн.
Конечно, в конце концов, Венди разрешила им улететь. Взгляни на неё хорошенько в последний раз. Вон она стоит у окна и смотрит им вслед, а они тают в небе, словно звёзды на рассвете.
И пока мы смотрим на Венди, волосы её белеют, а сама она всё уменьшается, ибо всё это случилось очень давно. Теперь уже и Джейн взрослая, как все, и у неё растёт дочка по имени Маргарет; и каждую весну, кроме тех, когда он забывает, Питер прилетает за Маргарет и берёт её с собой на Нигдешний остров, где она рассказывает ему сказки про него же самого, а он слушает и восхищается. Когда же Маргарет вырастет, у неё тоже будет дочка, и она тоже будет улетать к Питеру Пэну, и так будет продолжаться, пока дети веселы, бесхитростны и бессердечны.
[1] Одна из высших наград, учреждённых Эдуардом VII в 1902 году; присуждается монархом за выдающиеся заслуги в разных областях; число награждённых, не считая иностранцев, не должно превышать двадцати четырёх человек.
[2] Моя вина, моя вина! (лат.)
[3] Берегись! (лат.)
