Хитрый бизнес

Тут в голове Таранта вспыхнула картинка, имеющая отношение к одному происшествию двухгодичной давности, в котором был замешан Вуки. Так они называли одного очень крупного индивида, которого иногда посылали поговорить с людьми, которым нужно было объяснить важность ситуации. В тот раз Вуки пошел проведать члена школьного совета округа Майами-Дэйд, которому честно и справедливо заплатили, чтобы он проголосовал за покупку округом определенного участка земли под строительство школы, и который теперь намекал на то, что станет препятствовать сделке, поскольку какой-то долбоеб из газетенки выяснил, что эта земля в течение полугода больше похожа на озеро.

Так вот, идет Вуки проведать этого мужика, находит в дворике, где тот жарит мясо на газовом гриле «Вебер». Парень сразу понимает, в чем дело, говорит, что вернет деньги, все до последнего цента. Вуки молча кивает: то ли ему подходит идея с возвратом суммы, то ли просто показать, что он мужика услышал, – мужик не понимает, как это понимать. И продолжает говорить – говорит, говорит, размахивает лопаточкой для барбекю с длинной ручкой, говорит Вуки, что не возьмет деньги за услугу, которую не может оказать, но в будущем на него точно можно рассчитывать, и вообще, наверное, теперь от него еще больше пользы, поскольку это голосование покажет, что он неподкупен, поэтому так действительно лучше, для всех заинтересованных сторон, бла бла бла. А Вуки все это время кивает и кивает, и наконец мужик думает: хорошо, прокатило, – благодарит Вуки за понимание и подходит, чтобы пожать ему руку. Тут Вуки берет его под руки и опускает задницей на гриль, и держит там секунд пять, что при таких обстоятельствах долго.

Две недели спустя мужик проголосовал за земельную сделку. Все собрание школьного совета он простоял, сославшись на медицинские обстоятельства. Все решили, что у него геморрой.

– И? – сказал Тарант.

– И, – ответил Шродер, – брокер сказал, что он все обналичил: акции, облигации, взаимные фонды.

– Где он сейчас?

– В том-то все и дело. Я ему звонил, оставлял сообщения, без результата. Послал людей к нему домой, в другие места, где он бывает, но его никто не видел.

– Блядь, – сказал Тарант.

– Ммммвмф, – сказала Ди Ди, отпихивая от шеи его РУКУ– Извини, – сказал Тарант.

– Что? – сказал Шродер.

– Ничего. Слушай, я хочу, чтобы ты нашел его, ясно? Пускай парни этим займутся. И будь на связи, хорошо?

– Хорошо, – сказал Шродер. – Послушай, мне очень неудобно. Надо было раньше заняться этим, но я был дома, когда это началось, и только сегодня днем узнал об этом, потому что, это не оправдание, конечно, но моей жене как раз сейчас очень тяжело.

– Хорошо. Передай Лори, что я о ней думаю.

– Хорошо, – ответил Шродер, жену которого звали Линда.

– И разыщи этого гаденыша, – сказал Тарант.

8

На третьей палубе «Джонни и Кровоизлияния» играли на автопилоте приятную, легкую музыку. Стром Тёрмонд по-прежнему танцевал, не обращая внимания, играет музыка или нет: он сосредоточился на своих ногах, будто выполнял ими нейрохирургическую операцию. Кроме него были две пожилые женщины – постоянные клиентки плавучего казино, которые ждали, пока закончится песня, чтобы, как обычно, заказать какое-нибудь старье из стандартного репертуара, которое группа не знала или ненавидела. В последнее время они требовали «Моего забавного Валентина».[56]

В данный момент группа исполняла «Отчаянного», грустную и душевную песню «Орлов».[57] Солировал Тед, пел с чувством, казалось, будто слова идут из самого сердца…

Лучше позволь любить себя…

… хотя на самом деле Тед думал о своей «мазде» 89-го года: стоит ли еще раз попробовать починить кондиционер, или просто смириться с тем, что тот никогда не будет работать нормально, и он обречен всегда ездить разгоряченным, с мокрыми от пота штанами, которые постоянно лезут в жопу. Может, лучше продать машину, но что за нее дадут? Ничего. Или лучше просто столкнуть чертову тачку в канал? Именно это он и хотел сделать: столкнуть ее в канал и получить страховку. Правда, страховки на машину у него не было с 94-го года.

Джонни на басу думал про шоу, о котором он услышал по телевизору: люди там ели бараньи глаза за деньги. Глаза, Ужас. Он размышлял, сколько денег ему должны были бы заплатить, чтобы он съел бараний глаз. Только если это была бы КУЧА денег, типа пять тысяч баксов. Или нет, семь пятьсот, потому что еще налоги. Правда, Джонни не был на сто процентов уверен, поскольку никогда не заполнял налоговую декларацию. Он размышлял, что хуже: бараний глаз или Великолепный Открытый Буфет для Гурманов «Феерий Морей». Трудный вопрос.

Джок думал о сексе – о нем он думал постоянно, но в данный момент у него для этого был чрезвычайно заманчивый повод. Парой минут раньше, когда группа играла «Ниссовый мед»,[58] опечаленная разводом Конни появилась в зале, быстро подошла к Джоку и бросила гондон ему на хай-хэт. Остальные участники группы переглянулись: «эй, она положила гондон ему на хай-хэт». Он пролежал там пару секунд, подрагивая на металле, – бледно-голубой пакетик из фольги, – пока Джок и Конни глазели друг на друга. Потом Джок подбросил пакетик палочкой, поймал в воздухе, засунул в карман рубашки – как будто он регулярно этим занимался – и сказал:

– У нас скоро перерыв. – Конни развернулась и ушла, гуляя бедрами на ярд в обе стороны. Так что теперь Джок занимался логистикой, размышляя, куда им пойти на корабле,