— Не знаю, чем уж ты его купил.
— Исключительно искренностью, мадам.
— Ладно уж, приезжай, — сдалась я. — Хуже мне уже быть не может. Вези свое средство.
Я бы с огромным удовольствием поспала еще, но пришлось срочно прибегнуть к водным процедурам. Иначе увидит ведь — испугается.
Отмокая под душем, я прокручивала в памяти вчерашний вечер. Кошмарная история! Нет, не желаю даже и думать! Голова и без того раскалывается. Как говорила Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром», «Я подумаю об этом завтра». Сегодня слишком больно и мучительно. Когда я вышла из ванной, папа уже приготовил завтрак.
— Слушай, Танюша, — робко заглядывая мне в глаза, начал он. — А Константин вроде бы неплохой мужик.
Мои ли уши это слышат?
— В таком случае радуйся. И поставь на стол третью чашку. Он сейчас приедет.
— Да-а? — заулыбался мой родитель.
— Вы вчера с ним так назнакомились, что за руль он сесть не отважился и машину у нас оставил.
— Вот видишь, правильный человек.
Такие слова в устах моего отца можно было расценивать в качестве высшего комплимента. Я не выдержала.
— Папа, признайся, что случилось? Прежде ты моих знакомых мужского пола на дух не переносил.
— То раньше, — протянул он. — И знакомые у тебя были… — Он сделал паузу. — И ты сама молодая. А сейчас уже… — Он опять помолчал и добавил: — Может, и я был не совсем прав. Ты теперь уже сколько лет одна. Вот умру, с кем останешься?
— Папа, перестань!
— Не перестану. Тебе семья нужна. Давно пора.
— Что ж мне теперь, прикажешь бросаться на первого встречного?
— А кто первый встречный? — не мигая, взирал на меня отец. — Константин — отличный мужик. Солидный, положительный. К тебе хорошо относится. Меня не обманешь.
— У нас сугубо деловые отношения. Отец мой крякнул.
— Что-то я вчера этого не заметил.
— Знаешь что, я сама разберусь.
Меня начало охватывать раздражение. И в висках по-прежнему билась боль. Дожили! Не хватало еще, чтобы папа в унисон с Алькой выдавал меня замуж. Счастье еще, он об Игоре не догадывается. Едва я о нем вспомнила, меня замутило. Правда, может, виной тому похмелье.
Спас меня опять Константин. Примчавшись, он первым делом развел свое чудесное снадобье и заставил меня залпом выпить его. Гадость несусветная! Я приготовилась к тому, что меня действительно наконец вырвет, однако зелье побродило-побродило по моим внутренностям, и, о чудо, я вдруг почувствовала себя хорошо. Тошнота прошла, в голове прояснилось и даже прилив сил наблюдался.
Костя взирал на меня, словно мать на любимое дитя.
— Ну? Лучше?
— Как ни странно, да! Горы готова свернуть. Ты убежден, что там нет никаких криминальных добавок?
— Убежден, иначе бы тебе не дал. И себе тоже.
Я могла наконец нормально позавтракать. Папа, еще раз обсудив с Костей свою катаракту, деликатно удалился, сославшись на срочные общественные дела.
— Ну, раз тебе лучше, у меня есть предложение, — поставил пустую чашку в раковину Константин. — Погода отличная. Давай-ка проветримся.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Поехали кататься на пароходике по Москве-реке.
— Ты серьезно? — Я ожидала от него любого предложения, кроме этого.
— Абсолютно.
— Но это же какое-то детское занятие.
— А что стыдного ты видишь в детских занятиях? По-моему, для организма очень полезно иногда на чуть-чуть возвратиться в детство. Ну, Таня, пожалуйста. Будет здорово. Обещаю. Тебе понравится!
IX
День стоял теплый и солнечный, однако после того, как мы с полчаса постояли на открытой палубе, я почувствовала, что меня всю обветрило. Даже губы пересохли. И обгореть я боялась. На воде, да еще при ветре, это происходит совершенно незаметно. Явлюсь завтра на работу с красной физиономией. А головного убора я взять не догадалась. Впрочем, его, наверное, тут же бы сдуло в реку. Ветер-то сильный.
— Пойдем вниз, — предложила я Косте.
Он стоял, сняв очки и подставив лицо солнцу.
— Городской мутант, — засмеялся он. — Не можешь на природе долго находиться. Пошли, что же с тобой сделаешь.
Мы спустились. По пути я углядела дверь туалета.
— Я сейчас. Так сказать, причешусь и ручки помою, а ты иди займи нам местечко.
— Намек понял, — хихикнул Вавилов и удалился.
Одного взгляда на себя в зеркало мне хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Лицо уже начинало краснеть. О прическе вообще не говорю. Ветер основательно поработал над ней, и я смахивала на дикого тролля, только что вышедшего из дремучего леса. Я извлекла из спутанных волос неизвестно откуда залетевшие листик и веточку. Прямо гербарий! Ну, красота!
Приведя волосы в порядок, я зашарила в сумочке в поисках бальзама для губ. Пальцы вместо него нащупали телефон. Не удержавшись, я вытащила его. Еще одно проявление городской мутации: непременно надо знать, кто тебе звонил!
Игорь и Альбина! Оба мне упорно дозванивались. Игорь еще понятно. Видно, очухался и решил извиниться. Или наоборот? Мне даже сделалось любопытно. Но у Альбины-то что стряслось? Ого! Еще и куча СМСок от тех же абонентов.
Прочла. Позвони! Срочно перезвони! С нетерпением жду звонка! Это Альбина. Теперь от Игоря. Один и тот же текст: «Требуется консультация. Алик». Это наш давно выработанный пароль на случай, когда немедленно нужно связаться. Чаще пользовалась им я. Вспомнил ведь, и, раз прибегнул к нему, значит, хочет попросить прощения. Иначе писал бы прямым текстом. А здесь намек на интимное, лишь нам двоим известное. Хитрый ход. Позвонить? Нет, пожалуй. Помариную его еще. Пусть помучается.
А вот Альбине, пожалуй, звякну хоть на минутку. Но я не успела. Телефон ожил. Звонок был по-прежнему отключен, зато экран зазывно запульсировал светом. Игорь. Не выдержав, я нажала на кнопку. Скажу ему быстренько какую-нибудь гадость и отключусь.
— Слушаю. — Великолепно у меня прозвучало! От этого «слушаю» тянуло холодом, как от айсберга в океане.
— Мурлыка, — ласково протянул он.
Надо же, обычно он меня этим прозвищем только наедине называл. Ну точно, готовится акт покаяния!
— Мурлысик, — продолжал он. — Ты меня слышишь?
— Слушаю, — прежним морозным тоном откликнулась я.
