– Я не цепляюсь к словам, ты сам так сказал.
– Ты неправильно все понимаешь. И все время споришь со мной. Почему? По какой-то причине сердишься на меня?
Она сердится на него? Да. Нет. Возможно.
Лини встала с кровати, потерла затекшую шею и надела туфли. Фрэнк разувал ее, когда она уснула? Еще одна обязанность агента? Может быть, по этой причине она так враждебно настроена по отношению к нему? Потому что он обращается с ней так, как обращался бы с любым другим клиентом?
– Сейчас я сердита на весь мир, – призналась Лини. – Вообще-то я должна была задать этот вопрос. Ведь у тебя есть все основания сердиться на меня за то, что я скрыла от тебя рождение Эндрю.
Фрэнк бросил на нее короткий взгляд и отвернулся.
– Я уже говорил тебе, что сейчас не время выяснять отношения. Как только Эндрю будет дома, у нас будет время, чтобы…
– Что? Чтобы ты рассказал мне, что ты на самом деле думаешь и чувствуешь?
– Я не знаю, что чувствую. Мне не хочется сейчас копать слишком глубоко. Ты достаточно страдаешь за нас двоих. Мне необходимо оставаться беспристрастным и невозмутимым, насколько это возможно.
– И тебе это удастся? Ты можешь оставаться невозмутимым, когда речь идет о сыне?
Неужели он действительно может оставаться беспристрастным, когда дело касается его собственного ребенка? Если так, тогда она совсем не знает Фрэнка Латимера. Это совсем не тот человек, с которым у нее был бурный роман. Он был потрясающим любовником. Тактичным. Внимательным. Но кроме этого, она не знала о нем ничего, ведь он только сегодня хоть что-то рассказал о себе. Но ведь и Фрэнк не знает настоящую Лурлин Паттон.
Повисшая тишина угнетала Лини.
– Ты не можешь ответить мне, Фрэнк?
– Что ты хочешь от меня услышать? Я волнуюсь за своего сына. Я же не бессердечная сволочь. Но, ради бога, Лини, я даже не видел его, не прикасался к нему и не держал его на руках. И то, что стал отцом, узнал всего несколько часов назад.
– Прости, я…
– Нет, это ты меня прости. Прости, что не могу сказать тебе то, чего ты ждешь от меня. Но чем меньше эмоций я буду выражать, тем яснее будет мой ум, тем четче будут мои действия и реакция на происходящее. Неужели ты не видишь…
– Вижу. Я вижу человека, который боится чувствовать. Ты не хочешь любить Эндрю. Ты не хочешь любить никого, потому что иногда любовь причиняет боль.
Сжав зубы, чтобы не разрыдаться, Лини бросилась к двери, желая убежать от Фрэнка, но он перехватил ее, как только она взялась за ручку двери. Лини остановилась и посмотрела ему в глаза.
– Ну вот, опять. Гнев. Ты сердишься на меня. Не хочешь сказать, почему? Я пытался быть честным с тобой и такой же честности жду от тебя.
Лини вырвала свою руку, отступила на шаг, но не отвела взгляда от Фрэнка.
– Ты хочешь честности? Хорошо. Я скрыла от тебя рождение Эндрю, потому что не знала, как ты отреагируешь. Я боялась, что ты либо заберешь его у меня, либо скажешь, что тебе наплевать. Но твоя реакция оказалась чем-то средним, вообще не понятным. Я чувствую себя полной дурой, которая забеременела от человека, которого совсем не знает. И какая-то часть меня сердится, потому что на уровне женского подсознания мне нужна твоя забота, настоящая забота. Не о сыне, а обо мне. Мне нужно, чтобы ты не оставался безучастным и невозмутимым.
Они стояли молча и смотрели друг на друга, пока напряжение, витавшее в воздухе, не стало невыносимым. Внезапно тишину нарушил требовательный стук в дверь.
– Фрэнк, – раздался голос Кейт, – Моран хочет поговорить с тобой и доктором Паттон.
– Что-то случилось? – подала голос Лини.
– Ничего не случилось, просто он хочет обговорить кое-что с вами.
Фрэнк придержал дверь для Лини, затем тоже проследовал в гостиную.
– Нам надо поговорить, – объявил Моран, когда они вошли.
– А Хейли…
– Миссис Уилсон отправилась домой. Вы можете позвонить ей при необходимости. В доме и так полно людей.
– А где другие агенты?
– Они будут менять друг друга, работая по очереди. Ваш телефон мы поставили на прослушивание. Критический период – первые двадцать четыре часа – закончился. Если похититель собирается потребовать выкуп, то семья похищенного ребенка обычно слышит об этом в первые двадцать четыре часа, – пояснил Моран в ответ на недоуменный взгляд Лини.
– Это означает, что Эндрю похитили не с целью получения выкупа, а по другой причине, – пояснила Кейт.
– И как же мы узнаем, по какой? – Лини не скрывала волнения.
– Мы не совсем уверены… – Моран посмотрел на Фрэнка. – Ты не говорил ей о группировке, занимающейся похищением детей?
– О какой группировке? – У Лини замерло сердце.
– Нам стало известно, что эта группировка работает на юге страны… Возможно, ваш ребенок был похищен именно этими людьми с целью дальнейшей продажи бездетным парам. К сожалению, сейчас отмечается нехватка белокожих детей, поэтому есть пары, готовые заплатить за такого младенца любые деньги, – пояснил Моран.
– Они готовы купить ребенка, украденного из любящей семьи? – Лини переводила взгляд с Морана на Кейт, но не могла себя заставить посмотреть на Фрэнка.
– Им говорят, что родители добровольно отказались от этих детей. И эти пары так поглощены своей проблемой, что готовы поверить во что угодно. – Кейт положила руку Лини на плечо. – Никогда нельзя отчаиваться.
Уловив особенные нотки в голосе Кейт, Лини внимательно посмотрела на нее. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что у Кейт Мейлон в жизни произошла какая-то драма, возможно, потеря ребенка. Она сжала руку Кейт и обратилась к Фрэнку:
– С этого момента, пожалуйста, не надо от меня ничего скрывать. Я не такая слабая женщина, что не смогу пережить правду. Да, я много плачу, я напугана и с радостью воспользуюсь поддержкой любого человека, но не надо обращаться со мной как с ребенком. Это понятно?
– Абсолютно понятно, – ответил Фрэнк, встретившись взглядом с Мораном и Кейт. – Пойду подышу свежим воздухом.
– А я покурю, – подхватил Моран.
Когда мужчины вышли, Кейт повернулась к Лини и улыбнулась.
– Прояви снисходительность к Фрэнку. Он хороший парень. Просто новость о том, что он стал отцом, несколько смутила его. Он точно так же переживает похищение Эндрю, возможно, ему даже труднее в этой ситуации.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что он думает, если – упаси Боже! – Эндрю не найдут, он никогда не увидит сына, не подержит его на руках, у него не будет шанса полюбить его.
– А я видела его, держала на руках и люблю!
– Это не мое дело, но могу дать совет. – Кейт сделала паузу.
