нее внутреннее кровотечение. Все, я больше ничего не могу сделать, везите ее в больницу.
— Какая больница?! С ума сошел?! Сделай что-нибудь, за что тебе платят?! Черт, ты знаешь, чья она жена?! Это те были никто, а из-за этой суки такой скандал может выйти!.. Знала же, не надо было брать! А ты тоже, молодец, удружила! Почему не сказала, что она психованная?!
— Откуда я знала? Она же у нас лучшая, народ специально на нее посмотреть приходит! — жалобно произнесла другая женщина. — Рая, что же делать?! Если ее в больницу вести, то ведь… А может тихо куда-нибудь…
— Раиса Семеновна, решайте быстрее, — раздраженно произнес мужчина, — пока еще можно успеть. Она кончается. Или давайте обычный вариант. Я не хочу домой опаздывать — ко мне сегодня внучка должна приехать.
Раиса, смачно выругавшись вышла из комнаты, окликнула кого-то и почти сразу вернулась в сопровождении какого-то мужчины. Тот, кого называли Борей, поднялся, и тут же еще подергивающаяся Элина, подхваченная чьими-то сильными руками, взлетела вверх и исчезла из поля зрения Виты. Застучали шаги, легко шелестнула отодвинутая занавеска, и все стихло. Тотчас Вита судорожно зашарила под рукавом рубашки. Нащупав какую-то ползучую дрянь, она, скривившись, бросила ее в сторону, потом осторожно выглянула из-за дивана, убедилась, что в комнате никого нет, прислушалась и быстро вылезла, помятая и вся в пыли. Без Элины комната казалась странно пустой и большой, словно с исчезновением хозяйки стены облегченно раздвинулись. На грязном полу валялись уже две шпильки — вторая густо измазанная кровью, сквозь которую слепо смотрели зеленые птичьи глаза.
Вита подкралась к занавеске, приоткрыла ее и оглядела «квартиру». В комнатах было так же оживленно, как и раньше: играла музыка, слышался смех, кто-то ругался — похоже, никто пока не знал, что из этой комнаты только что вынесли умирающую. Проскочить совершенно незаметно шансов не было — по коридору ходили люди — большинство в минимуме одежды, но попадались и полностью одетые, и кто угодно из них мог быть тем Виталиком и любознательной девчонкой, лица которой она не запомнила. Главное — выскочить в зал. В вишневом платье, она сказала? Помнит ли она сама ее лицо? Вита дернула застежки, быстро скинула рубашку, оставшись в одном белье, скомкала ее и сунула шифоновый комок в сумку, отколола заколку, торопливо разворошила аккуратную прическу и быстро вышла из комнаты.
Как она и предполагала, раздетые женщины здесь привлекали гораздо меньше внимания, чем женщины одетые. Никто не остановил ее, пока она шла через «квартиру», потирая нос, так что ладонь почти полностью закрывала нижнюю часть лица, а какой-то парень даже рассеянно с ней поздоровался. Толкнув дверь, она вышла в коридор вместе с двумя девицами, на одной из которых из одежды были только туфли. Охранник равнодушно посмотрел сквозь Виту, не узнав ее, и уставился на плотные ягодицы шедшей чуть впереди нее девушки.
Зайдя за угол, Вита огляделась и вытащила из сумки рубашку. Печального толстяка, сидевшего на полу, уже не было, проходившие не обращали на нее внимания, и она быстро накинула рубашку и с трудом застегнула на затылке маску — очень сильно дрожали пальцы. Глубоко вздохнув, она вскинула голову и вышла из-за занавеса. Зрители в зале сидели тихо, а на «сцене» разворачивалось новое представление — судя по еще остававшимся на актерах деталям одежды и прическам, относящееся ко временам Древнего Китая. Отвернувшись от сцены, Вита быстро прошла через зал к выходу, не став прощаться ни с Демьяном, ни со Стасей, которые сидели за столиком и вовсю наслаждались представлением.
Спустившись, Вита отыскала нужную дверь и вошла в «гардероб». Сонная девушка, отложив «Философию культуры», вынесла Вите ее пальто, снова села и начала что-то выписывать из книги.
— На кого учитесь? — рассеянно спросила Вита, быстро одеваясь и закалывая волосы.
— На искусствоведа, — девушка зевнула. — Контрольную вот задали — «Художники и гуманисты эпохи Возрождения об истории и сущности искусства».
— Класс! — заметила Вита, перекидывая ремень сумочки через плечо. — Особенно про гуманистов. Хорошее место для хорошей контрольной…
Не закончив фразу, она открыла дверь и вышла в соседнюю комнату. Стоявший перед дверью охранник посторонился, пропуская ее, и прислонился к двери, похрустывая суставами пальцев. Вита сделала несколько шагов и остановилась, быстро и безнадежно оглядевшись и похолодев от одного из самых ярких и, как правило, самых безошибочных человеческих предчувствий — предчувствия, что сейчас ее будут бить. Конечно. Самым мудрым было просто ждать ее на выходе, а это значит, что все очень серьезно.
Если раньше в «пропускном пункте» было четыре человека, то теперь людей здесь значительно прибавилось: за столом сидели крепкий длинноносый парень и три женщины — одна совсем молоденькая, полуодетая и перепуганная, другая — та самая сухощавая Рита, что регулярно заезжала за Нарышкиной-Киреевой на серебристом «эскорте», третья была очень похожа на Риту, но постарше и посимпатичнее. На диванчике, вольготно раскинувшись, подложив под голову куртку и свесив одну руку к полу, крепко спал мужчина в черных брюках и черной майке, очень похожий на того, на которого Вита налетела при выходе из «цирка», и массивный золотой крест поднимался и опускался вместе с шумными вдохами и выдохами. Его лицо в маске было повернуто к спинке дивана.
— Уже уходите? — поинтересовался один из охранников, сидевший за компьютером. — Масочку пожалуйста.
Вита негнущимися пальцами расстегнула маску и положила ее на стол, и тотчас на лице «актрисы» появилось выражение узнавания, но она ничего не сказала, а стрельнула глазами по сторонам и молча уставилась в пол. Вообще все вели себя как-то странно, словно Вита им не только не была нужна, но и страшно мешала, словно здесь только что происходило что-то очень важное, и теперь все ждут не дождутся, когда она уйдет. За исключением спящего, все, казалось, с трудом скрывали ошеломление и злость, в особенности похожая на Риту женщина, на щеке которой наливался большой темный кровоподтек. Четверо охранников смотрели на нее вопросительно, и компьютер, позабытый, шумно и весело играл сам с собой.
— До свидания, — негромко сказала Вита, подходя к двери. Никто ее не остановил, только один из охранников, открывая замок, произнес сквозь зубы:
— Заходите еще.
Ничего не понимая, Вита выскользнула за дверь и, все еще дрожа, побежала вниз по лестнице. Едва дверь за ней захлопнулась, все лица повернулись к диванчику, а лежащий на нем мужчина, за секунду до того, казалось, спавший крепчайшим пьяным сном, сел, быстрым взмахом ладоней пригладил растрепавшиеся волосы, снял маску и сказал абсолютно трезвым голосом:
— Все. Снято. Всем спасибо.
Он снял с шеи крест, бросил его на стол и надел куртку. Наблюдая за его действиями, Раиса злобно сказала:
— Я сильно сомневаюсь, что у хозяина может быть какой-то интерес в этой малявке! Почему мы ее выпустили?! Может, это твоя прихоть?! Мы могли бы, по крайней мере, поговорить с ней…
— Говорить с ней, — тяжело произнес мужчина, — ты не будешь. И забудь, что она сюда приходила. Ты, Рая, только одно помни — блядей на улице много, и в тепло хочется всем. И ты, Риточка, не забывай об этом.
