— Я не могу тебя оставить, — честно призналась она. — Если Стольников узнает, что ты всё еще работаешь, он пришлет к нам все проверки, начиная с налоговой полиции и кончая санэпидемстанцией.
Кристина находилась на незаслуженном отдыхе уже целую неделю. Самое паршивое в этой ситуации было отсутствие денег. Она развелась со своим благоверным еще два года назад, родители ее жили за тридевять земель, так что кормить-поить себя и Соню ей приходилось самой. А еще бензин для любимого «Фольксвагена», а еще плати за свет, за газ, за садик, да плюс бабе Лизе надо давать что-нибудь за помощь по хозяйству…
Баба Лиза, кстати сказать, — это особый персонаж в Кристининой судьбе. Они жили на одной лестничной площадке и пользовались общей стальной дверью, преграждавшей путь в их тамбур. Как-то так получилось, что баба Лиза взвалила на свои плечи большую часть Кристининых домашних забот, а также обязанности по выгуливанию, кормлению и развитию Сони. Все это делалось ею абсолютно бескорыстно, но у Кристины духу не хватало эксплуатировать старушку забесплатно, и она регулярно клала несколько крупных купюр на соседкин подзеркальный столик…
Директриса расплатилась с Тарасевич за прошлый месяц, и это весьма радовало… Но деньги таяли, а новых жизненных перспектив пока не наблюдалось. Будущее было туманно и мрачновато. На самом деле устроиться на какое-нибудь другое телевидение Кристина не могла: кому нужна опальная «телезвезда»? А ведь журналистская слава — товар скоропортящийся: попробуй исчезни с голубых экранов на полгодика, и кто о тебе вспомнит? Так что Кристине оставалось только терпеливо ждать конца выборов и молиться, чтобы вражина-Стольников проигрался в пух и прах.
Однако же особо надеяться на это не приходилось: в это воскресенье прошел первый тур, и Стольников вместе с другим кандидатом, Михаилом Хоботовым, вышли в финал.
Кристина сидела в углу дивана, смотрела трагический сериал «Зов сердца» и пыталась вязать себе купальник. Ей было скучно. Зануднее вязания она ничего не могла придумать, но чем еще прикажете заниматься, когда у тебя отпуск, а денег на разгул и дебош все равно нет?
Кристина расправила на пальцах свою работу и вздохнула. Вообще-то купальник у нее не получался. Сначала она думала, что вяжет чашечку для лифчика, но постепенно та все больше и больше становилась похожей на какую-то турецкую феску.
— Дочь! — крикнула Кристина в раскрытую дверь соседней комнаты. Хочешь, я тебе беретку свяжу? Будешь в ней в песочнице воображать…
Но Соне было не до береток. У ее детсадовской подружки Аленки намечался день рождения, а мама сказала, что подарок покупать не на что, и потому дарить придется что- нибудь из Сониной коробки с игрушками.
Это был трудный выбор. Вдруг откуда ни возьмись в дружелюбном и в целом милом Сонькином характере возникла патологическая жадность, и расставание с какой-либо вещью было для нее смерти подобно.
— Мам! — завопила Соня, вбегая в комнату. — А давай я Аленке своего Буратину подарю? У него как раз позавчера голова отвалилась…
— Или нет, — объявила она, немного подумав, — лучше я ей жилетку от Буратины подарю. А Буратининой головой и ногами я еще сама поиграю.
— Дарить надо то, что самой нравится, — назидательно сказала Кристина.
Но у Сони на это были свои взгляды.
— Мне самой дарить ничего не нравится. Пусть я буду богатая жадина!
Тут ее взгляд упал на мамино крючкотворное изделие.
— Мам, — вкрадчиво начала Соня, — а может, мы Аленке эту паутину подарим?
— Это не паутина! — возмутилась Кристина. — Это… В общем, иди ищи достойный подарок своей лучшей подруге! И не морочь маме голову!
В этот момент в коридоре зазвонил телефон. Бросив «паутину» и крючок, Кристина ринулась за трубкой.
— Алло!
Это был Синий — любимый друган, лапочка и душка, каких свет не видывал!
— Здорово, малыш! — пробасил он. — Ты что мне ничего не сказала, что у тебя проблемы?
Они не созванивались сто лет, и Кристина даже не подозревала, что настолько соскучилась по нему.
— Ну что… Меня выперли в неоплачиваемый отпуск, — сказала она. — Так что пока сижу дома.
Она вкратце рассказала Синему свою историю.
— С деньгами голяк, жизнь мрачна? — сделал он вывод.
— Ага…
— Ну да ведь что-нибудь придумаем.
— Честно? — заулыбалась Кристина.
— Зуб на холодец даю!
Вообще-то Илья Григорьевич Синий являлся доктором филологических наук, завкафедрой журналистики и ведущим политологом в городе.
Ему было слегка за сорок. Крепкий, подкаченный дядька с чуть заметными залысинами и пивным пузцом. Вряд ли кто-то считал его красавцем, но в нем было столько обаяния и доброго отношения ко всему миру, что им нельзя было не восхищаться.
Когда-то давным-давно Синий был первой любовью Кристины Тарасевич. Она специально напросилась к нему писать курсовик, помогала ему с наглядными материалами, правила статьи, печатала тексты для кафедры…
Синий сумел обставить все так, что она сама поняла, что они не пара, и никогда ею не станут. И ей было не больно. У нее был просто друг — самый лучший, о котором только можно мечтать. Им нравилось проводить время вместе: мило заигрывать друг с другом, пить на кафедре по сто раз жененный чай, до полуночи обсуждать политиков и теории развития мирового сообщества. И этого Кристине вполне хватало. А кроме того Синий всячески помогал ей: устроил к себе в аспирантуру, подкидывал хорошие темы для передач, знакомил с интересными людьми…
… - А ты не пробовала устроиться куда-нибудь в другое место? — спросил он в продолжение разговора о работе.
Кристина и сама тысячу раз обдумывала этот вариант.
— До конца выборов меня все равно ни на какой телик не возьмут — никто не захочет ссориться с губернатором, — вздохнула она.
Синий помолчал.
— Ладно, я понял задачу, — сказал он наконец. — Только ты учти, я забесплатно думать не буду.
— А что ты хочешь?
«Вот жук! — усмехнулась про себя Кристина. — Нет, чтобы просто так позвонить! Появляется только тогда, когда ему что-нибудь от меня надо».
— Слушай, тут такое дело, — пояснил свою мысль Синий, — нужно срочно принять зачет у одной третьекурсницы. А времени вообще нет… Может, сходишь, а?
Кристина была озадачена.
— Откуда она взялась? Сессия же давно кончилась!
— Да бог ее ведает! — в сердцах воскликнул Синий. — Мне из деканата позвонили,
