сказали, что ее откуда-то перевели по семейным обстоятельствам.
— Дочка, что ли, чья?
— Не знаю… Сходишь, ладно? — умоляюще протянул Синий.
Кристина никогда не умела ему отказывать.
— Ну ладно, ладно… Куда и во сколько приходить?
— Наш факультет, аудитория 326. Подходи через час. Девицу зовут Марина Щеглицкая.
— Записано.
— Тарасевич, сегодня ты спасла человека! Это тебе зачтется. Давай, пока.
— Погоди-погоди! — закричала Кристина. — А у тебя-то как дела?
Но было поздно — Синий положил трубку.
А ей так хотелось послушать его новости! Вот уже несколько месяцев он работал в качестве начальника избирательного штаба у Хоботова — главного конкурента Стольникова на предстоящих выборах, и мог бы поведать, чьей победы ей ждать и на что надеяться. А он, такой-сякой, только навешал на нее своих заданий и смылся!
Впрочем, Кристина была до смерти рада, что у нее появился повод выбраться из дома. За неделю сидение в четырех стенах успело ей осточертеть.
Она прошлась по городу, посмотрелась в витрины и осталась собой довольна. Кроме того, ее, как всегда, узнавали на улицах, а это неизменно приводило Кристину в хорошее расположение духа.
Коридоры первого корпуса университета, в котором располагался филфак, были пусты. Цокот каблучков по полу гулко отдавался в высоких потолках старого здания.
Крутя на пальце ключи от аудитории, Кристина поднялась на третий этаж. Огляделась. На подоконнике напротив 326-ой комнаты сидела какая-то девушка. Кристина не сразу рассмотрела ее — та сидела спиной к свету.
— Вы — Щеглицкая? — осведомилась она.
Девушка поднялась ей навстречу.
— Да…
— Синий не придет, так что ваш зачет буду принимать я.
Пройдя в аудиторию, Кристина закинула свою сумочку на преподавательский стол.
— Проходите! — позвала она остановившуюся в дверях Щеглицкую.
И только тут Кристина смогла разглядеть ее как следует.
Щеглицкая была не просто красива, а как-то подавляюще великолепна. Настоящая шикарная женщина: роскошные формы, высокий рост, платиновые, вьющиеся крупными кольцами волосы, и лицо как у итальянской мадонны. При этом она явно сознавала свою красоту: каждая вещичка на ней была подобрана с безупречным вкусом. Умелый неброский макияж, спокойное выражение вишневых глаз…
Разумеется, она сразу же не понравилась Кристине. Что еще за на фиг?! Кто здесь звезда, в конце концов?!
«Еще одно юное дарование! — поставила она неизлечимый диагноз Щеглицкой. — Дура-дурой, наверняка, а еще чего-то хочет от жизни».
Сев, Кристина воззрилась на студентку.
— Присаживайтесь, не будем тянуть время.
Но Щеглицкая, казалось, пребывала в нерешительности.
— Мне сказали, что у меня будет принимать Синий… — Голос у нее был глубокий, бархатный, очень красивый.
— Синий не придет, — сухо повторила Кристина и принялась выискивать фамилию Щеглицкой в ведомости.
Девушка медленно подошла к ее столу. Походка у нее была от бедра, как у манекенщицы. Ткань дымчато-серой юбки перетекала легкими складками при каждом шаге… Вот коза!
Щеглицкая достала из сумочки зачетку.
— А билеты будут?
Кристина покачала головой.
— Обойдемся как-нибудь. Думаю, мы просто побеседуем, и этого будет достаточно.
Кристина привыкла чувствовать себя первой красоткой всегда и везде. Может быть, она не отличалась какой-то особо сногсшибательной внешностью, но у нее была обаятельная улыбка, стройные ножки и хороший вкус. Именно это и позволяло ей быть любимицей как почтенной публики, так и большинства находящихся поблизости мужчин.
Впрочем, она не требовала, чтобы от нее все повально сходили с ума это слишком хлопотно и утомительно, ей просто хотелось быть в центре внимания. И эту роль Кристина не желала делить ни с кем. Даже теоретически.
Конечно же, ей попадались дамы и покрасивей, и подаровитей, чем она сама, но никому из ее знакомых до сих пор не удавалось совместить в себе привлекательную внешность и умственные способности. Так что Кристина Тарасевич считала себя существом уникальным. А тут — получите-распишитесь! — явилась какая-то Щеглицкая, 90-60-90, и начала бессовестно блистать интеллектом… Картина мира, к которой привыкла Кристина, начала давать сбой.
Как она ни пыталась подловить Щеглицкую на каком-нибудь хитроумном вопросе, у нее ничего не получалось — эта студентка без сомнения была отлично подготовлена. Конечно, можно было бы спросить ее что-нибудь такое, что она просто не могла знать в силу возраста и отсутствия жизненного опыта… Но Кристине хотелось быть справедливой в свой оценке, хотелось естественного и очевидного превосходства над хорошенькой, но глуповатой пустышкой.
Впрочем, уж кем-кем, а пустышкой Щеглицкая никак не была. Кроме того, она не тряслась и не заигрывала с преподавателем, была уверена в себе и доброжелательна.
Погоняв ее по всем темам, Кристина нехотя вписала «зачтено» напротив ее фамилии.
— Ладно, идите с миром, — сказала она, вручая Щеглицкой ее зачетку.
Но та не торопилась уходить.
— А-а… Вы не подскажете, как мне найти Синего?
Кристина в недоумении воззрилась на нее.
— А зачем он вам? Вы же, вроде, все сдали.
— Мне бы хотелось показать ему мою отчетную статью.
— Можете показать мне.
— Вряд ли она вам понравится. Эта статья об успешных женщинах.
— А я, по вашему мнению, не попадаю в их число? — спросила Кристина.
Щеглицкая улыбнулась ей обезоруживающей улыбкой.
— Насколько я знаю, вы никогда не стремились использовать свой потенциал.
Подобное заявление напрочь обескуражило Кристину. Еще ни одна студентка не разговаривала с ней в подобном тоне.
— И что же вы имеете в виду под «моим потенциалом»? — спросила она, стараясь быть насмешливой.
— Я же говорила, что вам не понравится моя статья, — пожала плечом Щеглицкая. — Она как раз на эту тему. Беда наших женщин в том, что они забывают о своем природном назначении. Феминизм сыграл с нами плохую шутку: мы взваливаем на себя мужские обязанности и пытаемся тащить воз, который изначально нам не под силу. Хотя путь наверх
