получилось что-нибудь в этом духе.
Кристина недоверчиво посмотрела на Борю, не совсем понимая, к чему он клонит. По его словам выходило, что он собирается выбрасывать огромные деньги на ветер и не требует ничего взамен. Но такого не бывает!
— То есть ты предоставляешь мне полную свободу слова?
— Да.
— И я могу заявить в эфире, что Стольников — грубый и глупый хам?! Тебе не кажется, что тем самым ты пилишь сук, на котором сидишь? Я знаю, ты же возглавляешь его предвыборную кампанию…
Вошла Снежана с кофейником и чашками на подносе и тут же исчезла. Кристина выжидающе поглядела на Пименова.
— Начнем с того, что я не верю в выборы, — прихлебывая кофе, произнес Боря. — Кто бы что ни говорил, губернатором станет тот, у кого лучше реклама. Кандидат — это тот же товар, который надо спихнуть населению.
— А как же свободное волеизъявление народа? — удивилась Кристина.
— Свободное волеизъявление — чушь собачья! — презрительно фыркнул Пименов. — Можно подумать, что наши избиратели хоть что-нибудь понимают в политике! Да 999 человек из тысячи не смыслят в управлении государством ни уха, ни рыла! Как они могут избрать толкового губернатора, если они даже не знают, чем конкретно он должен заниматься?!
Пименов придвинулся к Кристине и заглянул ей прямо в глаза.
— Вот смотри… Ты возьмешься нанимать на работу главного бухгалтера при условии, что ты вообще ничего не понимаешь в бухгалтерии? Нет! Потому что даже если он начнет тебе объяснять, какой он крутой, ты все равно не разберешься в его аргументах. А мы беремся назначать губернатора, а сами руководствуемся единственным принципом: авось хоть этот будет нормальным!
Кристина не могла не согласиться с Пименовым, но отчего-то ей хотелось поспорить.
— Ну, к примеру, не все директора разбираются в бухгалтерии, и, тем не менее, нанимают бухгалтеров…
— Ага! — страстно кивнул Боря. — Вот потому-то у нас такие бездарные бухгалтера и пробиваются наверх. Потом посмотришь их отчетность и за голову хватаешься. Хороший директор — это только знающий директор! Директор, который разбирается в своем производстве до самого мельчайшего винтика. А если он не разбирается, то нечего ему в директорах и делать!
Сто лет назад люди были гораздо умней: для того, чтобы участвовать в выборах, человек должен был обладать кое-каким капиталом, а, значит, хоть какими-никакими мозгами, культурой и способностью держаться на плаву. Нет, нам срочно потребовалось ввести всеобщее избирательное право! И что мы получили в результате? Какая-нибудь тетя Мотя наслушается того бреда, что ей несут по телевизору, и начинает судить: Василий Иванович, пожалуй, хороший человек, а Михаил Борисович, пожалуй, дурак… Ты же сама знаешь, что практически весь поток информации, получаемый рядовыми гражданами о наших кандидатах, не соответствует действительности.
Пименов сидел, сложив руки на груди, и насмешливо поглядывал на Кристину. Она молчала, не зная, что сказать. В словах Бори звучала откровенная крамола: как он может быть против всеобщего избирательного права?!
— Слушай, Борь, — наконец произнесла Кристина, — а почему же тогда ты вообще участвуешь в выборах, если считаешь все это полной ерундой?
Пименов широко улыбнулся.
— Потому что у меня есть свои кровные интересы. Один губернатор мне выгоден, другой — нет. И если современное положение дел разрешает мне управлять выборами, так неужели я откажусь?
— Ты уверен, что ты ими управляешь? — иронично спросила Кристина.
— Безусловно. Губернатором станет мой кандидат, и никак иначе. У меня есть соответствующие рычаги давления. А исходя из всего вышеперечисленного, мне совершенно без разницы, о чем будет твоя передача.
— По-моему, ты ужасный циник. А как же счастье народа, возрождение России?
— Как-как… Может, именно потому я и хочу провернуть этот проект со свободным вещанием?
— Я тебе не верю! — засмеялась Кристина. — Ты не похож на благодетеля.
— Ну, тебе видней! — отозвался он, пряча в бороде улыбку. — Но, положа руку на сердце, не все ли тебе равно, что мною движет? Я делаю тебе очень хорошее предложение. Ты поразмышляй над ним, а потом решишь, устраивает оно тебя или нет. Только не торопись с ответом. Скажешь, когда будешь готова.
— Так в чем состоит твое предложение? — нетерпеливо спросила Кристина.
— Штат ты набираешь сама, зарплату тоже устанавливаешь, какую считаешь нужной (ну, в земных пределах), аппаратура на «Фристайле» в твоем распоряжении, накладные расходы и бензин оплачиваются. Так что давай думай.
Пименов с явным удовольствием наблюдал, как у Кристины округлились глаза.
— Хорошо, я подумаю, — тихо отозвалась она.
— Ну, у меня все!
Боря поднялся, показывая, что разговор подошел к концу.
— Счастливо!
Кристина попрощалась и вышла в приемную. Снежана проводила ее.
— До свидания! — сухо произнесла она.
Кристина ответила ей что-то. В мыслях у нее был полный сумбур. Она шла сюда в надежде устроиться обыкновенной телеведущей… А ей по сути предложили стать директором видеоканала. Ведь это было все, о чем она мечтала!
Кристина оставила свою машину с другой стороны Большой Печерской центральной пешеходной улицы, на которой жил Пименов.
Ей хотелось верить во все то, что говорил Боря. И ей хотелось работать. Не так, как сейчас — на штаб Хоботова, и не потому, что ей очень нужны деньги. Работа должна быть такой, чтобы от нее душа пела!
Подумать только — делать свою передачу и ни перед кем не отчитываться!
Только вот как быть с Синим? Как ему объяснить, что по большому счету Кристине уже нет дела до того, кто выиграет в этих выборах? Вся ее злость на Стольникова растаяла без следа после того, когда начальник его штаба предложил ей такую отличную работу…
«Синий ничего не узнает, — успокаивала себя Кристина. — Я ему скажу, что меня наняли фристайловцы. Откуда ему будет известно, что мой телеканал принадлежит Пименову?»
Замечтавшись, она чуть было не столкнулась с каким-то человеком, спешившим ей наперерез. Кристина вскинула глаза и обомлела: перед ней стоял Ив!
От неожиданности у нее перехватило дыхание.
— Привет… Ты здесь какими судьбами?
Ив, казалось, изумился не меньше ее.
— Привет… — Он поднял солнцезащитные очки на лоб. — Да вот надо зайти в одну контору…
— А-а…
Кристина обнаружила, что не помнит ни слова из того, что так хотела сказать Иву. Ведь
