Это хорошо или плохо?
Стефи, выслушав рассказ о посещении Димитрова, сказала непривычно задумчиво:
— Я потом… пыталась представить, как это — остаться без магии? Не понимаю, как без нее вообще жить можно…
А она вот жила себе преспокойненько, да и продолжает — большую часть времени — и не представляет, каково теперь с магией жить.
— То есть, ты думаешь, магия к нему не… вернется? А не было случаев, когда… — Агата затихла под снисходительным, каким-то… взрослым взглядом Стефани: так смотрят на малыша, толкующего про фею, которая ему привиделась ночью: мол, вырастешь, сам поймешь, что фей не бывает! Непонятно, кому сочувствовала Стефи: то ли бедняге Димитрову, то ли самой Агате. Но прозвучало это с жалостью:
— Нет, Агат, не бывает. Это же Главный Инквизитор!
Агата полдня проходила, нерешительно посматривая на свой телефон: Келдыш после… Андрэ вручил ей сотовый с тревожной кнопкой и велел везде носить с собой (мобильник был такой навороченный, что она до сих пор и половины функций не освоила). Позвонить, спросить — а правда ли магия к Славяну не вернется? Нет, наверное, нужно все-таки поменьше 'грузить' своего куратора.
И то только по делу.
А не вечными своими сомнениями и страхами.
Ночью, наверно, для разнообразия, ей приснился не Инквизитор — пустыня. Пустыня была не желтой, не красной и не белой, какого-то странного темно-болотного цвета. Низко над головой — можно рукой достать — клубились багровые тучи, словно кто-то постоянно перемешивал их гигантской ложкой. К горизонту тучи темнели и становились почти черными.
Она спустилась-соскользнула вниз с бархана — на песке позади не оставалось ни следа. Вокруг были такие же застывшие волны. Ни единого растения, ни одного человека. Оставалось только идти к горизонту, где между песком и небом появилась белая ослепительная полоса — точно трещина. Она расширялась и расширялась, как будто кто-то рвал ткань воздуха по границе песка и неба…
Проснувшись, Агата почему-то твердо знала — это и есть Пустыня, из которой не возвращаются.
Глава 2
Новая метла
— Эй, Агата! Мориарти!
Она понемногу привыкала — правда, пока еще через раз — реагировать на вольный вариант своей фамилии.
— Директор сказал тебе к нему идти!
Агата захлопнула книгу.
— А зачем?
Нашедший ее в парке второкурсник пожал плечами.
— Да там какой-то мужик пришел…
Еще один целитель с еще одним не заданным вопросом?
После излечения Славки их расспрашивали и расспрашивали и расспрашивали — каждого по отдельности и всех вместе. Заставляли вспоминать, кто где стоял (до миллиметра), кто что говорил, кто что делал (вплоть до вздоха-выдоха), кто о чем думал, кто что чувствовал… Среди менявшихся целителей постоянно присутствовал один и тот же человек, которого Агата видела в доме Келдыша после смерти Инквизитора. Работник СКМ. Конечно, этой их службе надо все держать под контролем — а то еще кто попало начнет исцелять казненных!
Поначалу интернатовцы охотно расписывали как всё было, потом устали на сотню раз пересказывать одно и то же. «Как же тяжело быть знаменитостью!» — вздыхал Зигфрид. Потом начались экзамены, и Божевич настоял, чтобы его подопечных — хотя бы на время — оставили в покое.
Агата шагнула через порог директорского кабинета, увидела хмурого Келдыша, нервничающего Божевича — и у нее подкосились ноги. Это было так похоже на…
— Что-то с бабушкой? — выдавила она.
— Что… — Келдыш поднялся. — Да что ж вы все время на меня так реагируете-то?! Все в порядке с вашей бабушкой!
Агата пару раз вдохнула-выдохнула и жалко пробормотала:
— Здравствуйте, извините. Я просто подумала…
— Что я принес вам еще одну… гадостную весть? Ну в общем, где-то, вы правы, конечно.
— Тебя вызывают в СКМ, — похоронным голосом объявил Божевич.
— Да? — сказала Агата через паузу, потому что от нее явно ждали какой-то реакции. — А зачем?
— Насколько я понимаю, — сказал Келдыш, — для еще одной долгой, нудной и поучительной беседы. Я обещал мадам Мортимер вас довезти… кажется, я постепенно превращаюсь в вашего личного водителя. Как куратор обязан вас проинструктировать, чтобы в СКМ вы не ковырялись в носу и вообще вели себя прилично.
Агата через силу улыбнулась.
— Ну тогда… поехали? Или, может, мне надо переодеться?
— Едем как есть, вы и так прекрасны!
Агата все-таки успела бросить взгляд в зеркало — да уж, прекрасна! Джинсы, майка, волосы торчат во все стороны, лицо бледное, глаза все еще перепуганные… Наверное, неприлично в такое солидное заведение, как Служба Контроля над Магией (вон, как мужчины озабочены) являться в виде несчастной сиротки Марыси?
Она еще ни разу не была в здании СКМ и теперь с любопытством крутила головой, пытаясь прочитать загорающиеся при приближении таблички на дверях. Встречные здоровались с Келдышем, он отвечал кратко, не останавливаясь и не улыбаясь. Вообще, он сегодня был не в настроении: молчал, точно сосредоточенно обдумывал что-то.
— А бабушка тоже туда придет?
— Да.
— А какие вопросы будут задавать?
— Думаю, несложные.
— А для чего это нужно?
Келдыш промолчал. Агата попыталась снова:
— Мы ведь к Шрюдеру идем, да?
Игорь вздохнул, с силой потер шею, точно она у него болела, и замедлил шаг.
— Мортимер… — глядел он как-то озабоченно. — Шрюдер больше не возглавляет СКМ.
— Правда?
— Он сейчас передает дела новому начальнику. Констанц вас и вызвал. Я не располагаю подробными сведениями, и не знаю, чего от него можно ожидать. Но ходят слухи… хотя при смене руководства всегда ходят разные слухи, сами знаете: новая метла и так далее…
Агата не знала, что 'и так далее', но на всякий случай понимающе кивнула.
— Возможно, ничего страшного в этом нет, — продолжал Келдыш, — но настораживает, что он сходу занялся вами. Поначалу все страдают излишним служебным рвением, как бы не наворотил дел…
— Каких?
— Разнообразных. Я буду рядом. Вы разрешите мне?.. — он поднял левую руку с крисом. Агата неуверенно кивнула, и Игорь утешил: — Только когда понадобится вам что-нибудь подсказать. Если вообще понадобится.
Она прочитает его мысли-подсказки, но ведь и он может прочитать ее. Ну и что? Она же не будет думать ничего такого… Да вообще не будет думать!
Келдыш остановился. Рассеянно поглядел в окно.
— Хотя, возможно, все это только бред моего больного воображения. Идемте.