— А теперь мне пора, прощай избранная.
— Прощай, ангел.
Ангел растаял в воздухе, и Ирена вновь осталась одна. Тяжелые мысли как раскаленные щипцы врезались в голову, не давая покоя. Ирена всю ночь не могла уснуть, терзаясь в мучениях. Ей не давала покоя одна мысль: кто он, ради которого аватар позабудет о своем долге? Существовал только один человек, ради жизни которого она, наверное, могла бы совершить ошибку и позабыть о жизнях людей, но он был уже мертв.
Визит потусторонних сил оставил свой отпечаток на душе аватара. Страшные предсказания хоть и вселили в нее опасения, но все же, не смогли вывести ее из колеи. За долгие годы она научилась с хладнокровной стойкостью встречать любые беды и угрозы. На сердце лежал камень, и бурлила буря, а на лице оставалась прежняя невозмутимая маска величественного безразличия.
Трудно было сохранить свою душу светлой, когда собственной рукой подписываешь сотни приговоров на смертную казнь и встречаешься лицом к лицу с жестокими происками демонов. Вначале испытываешь угрызения совести, тяжесть на сердце, что давит черным камнем, а со временем, душа постепенно каменеет, становится грубее и более не содрогается, терзаясь сомнением, сохраняя равнодушие в момент принятия трудного решения, с годами переходя в привычку необходимости. Страшно потерять себя, издавая жестокие приказы, решая судьбу миллионов, жертвуя сотнями. Она научилась отгораживаться от необходимой жестокости, цены спокойствия в королевстве, сдавливать в себе светлый порыв сущности аватара. Жестокость иногда бывает оправданной, как и меры предосторожности в целях безопасности. Ей каждый день приходилось вершить справедливый суд, сохраняя при этом холодное каменное равнодушие. Возможно, действия королевы иным подданным казались неоправданным насильством, но она была справедлива. Королева была быстра на суд и расправу с врагами. Очень тяжело было быть ответственной за миллионы жизней и, никто по настоящему не ведал, что творится у нее на душе. Многие как в королевстве, так и за его пределами, окрестили королеву Мидгарда — «ледяной королевой» из-за ее хладнокровного непроницаемого спокойствия и высокомерия. Снаружи нее был лед, а на сердце горело пламя.
Ей нужно было поделиться с кем-то тем, что поведал ей демон и ангелы. И этим человеком был Маэлз. Ранним утром, вызвав его во дворец, Ирена ожидала своего былого боевого товарища в саду у озера. Это место королева избрала, чтобы их никто не потревожил.
Не заставляя себя ждать, Маэлз явился вовремя. Ирена рассказала все старому другу, ничего не утаив. По закаленному и суровому лицу былого воина не пробежала ни одна тень страха и сомнения. Только лишь поседевшие с годами брови едва заметно дрогнули, приподнимаясь вверх.
Легкая теплая улыбка коснулась уст Ирены. Да, постарел ее старый друг. Черные волосы унизали седые волоски, у глаз затаились глубокие борозды морщин, а некогда красивые светлые глаза выцвели. В его взгляде теперь читалась усталость долгих лет службы и мудрая проницательность. Сильные руки, унизанные когда-то мозолями от боевого оружия, теперь же сморщились, как впрочем, и его лицо. Годы заметно истрепали его, побросав по терновым дорожкам.
Старый друг все понял. Его лицо приобрело еще более суровое выражение и как Ирене показалось, что сейчас в его голове уже возникали сотни планов, как предотвратить войну и как организовать оборону. Это был ее Маэлз, старый лис, хитрый дипломат, смышленый ум которого настораживал всех правителей иных королевств. На это она и рассчитывала, призвав его. Он поможет ей.
— Что если во время сражения против Арреев использовать мощные ракеты с водородными боеголовками? — размышляя вслух, произнес Маэлз.
— Нет! Маэлз если мы взорвем водородные бомбы вблизи атмосферы, то тем самим приведем к огромным катастрофам на планете, а возможно, и гибели. Водород мы сможем использовать в случае атаки на их планету, если нам посчастливится вычислить место расположения врага.
Они оба сидели на лавочке у озера, подставив свои лица первым лучам восходящего солнца.
— Ты можешь сама уничтожить Арреев силами аватара?
— К сожалению нет. Одной мне не справиться. Разве что я призову все силы всех стихий и миров одновременно, но тогда я погибну.
Ирена повернулась к другу и, взяв его за руку, произнесла:
— Маэлз, нам нужно втайне от всего мира создать войска хорошо подготовленной армии, возобновить конвейер производства военных технологий. Однако повторяю, никто из посторонних не должен пронюхать о возможности атаки. Все должно оставаться сверх секретно.
Лицо Маэлза оставалось серьезным. Он кивнул в знак согласия.
— И когда по твоему мнению, произойдет атака?
— Я не знаю. Нам остается ждать и быть готовыми встретить врага в любую минуту.
Веселые искорки заплясали, в глазах былого воина армии ОСЕВ.
— Что-то мне все это до боли знакомое. Это уже было. Помнишь?
— Конечно, помню! Все повторяется вновь, и кто знает, спасут ли вновь мир, герои армии ОСЕВ?
Теплые воспоминания вызвали трепетные волнения в сердцах обоих.
— Да, как жаль, что Джо нет с нами…
Закивал головой Маэлз, глядя вдаль на золотистые небеса.
— Ты расскажешь о войне детям?
— Нет. Возможно только Арно. Не хочу, чтобы они жили в постоянном страхе. Пускай живут полной и нормальной жизнью.
Минуту помолчав, Ирена раскрыла другу свои планы на будущее:
— Маэлз, штаб ОСЕВ больше не годиться для секретной армии и подготовки войск к войне. Нам придется соорудить новый штаб, где-то в безлюдных землях Антарктиды. Это будет подземный штаб. Огромный и внушительный, вмещающий сотни тысяч солдат и столько же боевой военной техники.
— «Снежная армия», — улыбаясь, проронил Маэлз.
Ирена удивленно посмотрела на него.
— Ты только что придумал название для нового штаба.
— Кто займется организацией?
— Ты и Лорена, и пусть только придумает повод для отговорки? — шутя, пригрозила Ирена.
— Я и не сомневался, что этим будем заниматься мы. Только одно, мы уже не молоды, а война может начаться через много лет. Кто же будет вести армию за собой?
— Арно!
Плотно прикрыв за собой двери, Ирена вошла в комнату Арно. Юноша сосредоточено что-то чертил, склонившись над столом. Большая плоская лампа зависла над ним, освещая стол. Видимо у Арно не все получалось, под столом скопилась внушительная кучка скомканной бумаги.
— Что это у тебя?
