была Мануэла. Она может подтвердить, что я говорю правду. Спроси ее! Он цинично скривил губы:
— Понятно — она сейчас твоя служанка и подтвердит любое твое слово, скажет все, что ты ей прикажешь.
Бет просто задохнулась от злости:
— Неужели ты думаешь, что я могу заставить лгать свою служанку?
— А почему бы и нет? Если ты лжешь сама, то почему бы тебе не втянуть в это дело и Мануэлу? Это было бы логично.
— Я лгу? — Бет замолчала, так как из-за переполнявшего ее возмущения не могла произнести ни слова. Фиолетовые глаза сверкали, в уголках нежного рта залегли морщинки.
Она попыталась отодвинуться от него, но он поймал свою пленницу за запястья и притянул ее к себе.
— Веди себя тихо, — скомандовал он, когда Бет попыталась вырваться. — Я терпеливо выслушал тебя, теперь твоя очередь. — Он твердо посмотрел ей в глаза. — Я видел тебя в объятиях Лоренцо, вы занимались любовью. ТЫ утверждаешь, что Консуэла отравила тебя и заплатила Лоренцо за то, чтобы он был с тобой, когда появлюсь я. Мне в это чертовски трудно поверить.
Она с дрожью в голосе спросила:
— Почему? Может быть, Консуэла была образцом добродетели, а я шлюха?
Рафаэль тихо выругался и бросил Бет на постель. Их позиции поменялись, но он по-прежнему держал ее за руки:
— Ни то, ни другое. Англичанка, твоя сказка так великолепна, что просто не могу в нее поверить, особенно потому, что я знал Консуэлу. Она делала только то, что приносило ей непосредственную выгоду. А из того, о чем рассказываешь ты, это не проистекает.
Бет поверженно посмотрела в его серые глаза и тихо сказала:
— Теперь это не имеет никакого значения. Я не лгунья — ты своими рассуждениями доказал это. А на остальное наплевать!
Он начал заводиться:
— Послушай, я не хочу выяснять, кто ты. Я знаю только, что если ты в моих объятиях, все остальное теряет смысл. Мне наплевать, что у тебя было с Лоренцо, врешь ты или нет. Ничто не важно, кроме этого.
И его губы накрыли ее уста, его теплые губы искали ответа ее коралловых губ.
Бет боролась с ним, но при этом она не могла противиться чувствам, охватившим ее. Так было раньше, и сегодняшний вечер не был исключением. Несмотря на ее гнев и жуткое разочарование, последовавшее за ее признанием, когда он не понял, о чем она говорила, несмотря на все проблемы, она осознала главное, что испугало ее: она любит Рафаэля! И, пожалуй, из-за бескорыстности этой любви он позволяет себе не верить тому, что она ему рассказала. И любя его, даже зная, что он не верит ей, она хотела его так же безмерно, как он хотел ее. В те недели, когда его не было, тело ее истосковалось по нему, и вот теперь, когда он ласкал интимные уголки ее тела, когда его руки путешествовали по ее телу, превращая ласки в сладкую пытку, она не могла отказать ему.
Она была в руках Рафаэля, и его объятия и поцелуи вызывали ответные эмоции, которые она была не в силах контролировать.
С силой не меньшей, чем у него, она обвила его шею руками. Маленькая ручка подтолкнула его голову к ее телу — она требовала, чтобы его воспламеняющие губы скользили по ее телу. Ей нужен был его полудикий, пролунежный стиль любовной игры, и она провоцировала его на это.
Он не оставил ей и мгновения на размышление. Его поцелуи приводили ее в исступление — она его любила и больше не могла отвергать ни его ласк, ни собственного плотского вожделения. Сражение с собой она уже проиграла, поэтому каждое его легкое движение, каждая ласка и просто касание вызывало у нее реакцию — ее губы, ее кожа, ее тело ждали его атаки.
Почувствовав капитуляцию Бет, Рафаэль утратил последнюю возможность контролировать свои действия. С глубоким сладострастным вздохом он скользнул между ее бедер и потерял себя в безмерной мягкой глубине. Его тело двигалось по ней, его губы искали ее уста, его руки охватывали ее ягодицы, подтягивая ее тело к своему, требуя максимальной близости.
Почти теряя сознание от сладострастия, Бет приняла мягкую интервенцию тела Рафаэля, ей надо было, чтобы он как можно глубже утонул в ней. И когда он начал свое наступление на ее тело, наступление, которое заставляло бурлить ее кровь, она уже знала это ощущение, она выгнулась навстречу, чтобы принять атаку его бедер, стремясь сделать все так, чтобы дать гарантию, что только он имеет право взять ее.
Рафаэль, охваченный всепоглощающими эмоциями, сотрясающими его тело, когда Бет двигалась под ним, уже подходил к пределу эмоционального взрыва. Его горячее семя уже было трудно удерживать внутри тела, он непроизвольно увеличил темп колебаний. Они разделялись и встречались вновь, и единственным их общим желанием было продлить наслаждение как можно дольше. Рафаэль пытался освободиться от ее горячей плоти, но не хотел достичь этого раньше, чем она будет удовлетворена. Почувствовав конвульсивное сокращение ее тела секундой позже и услышав ее удовлетворенный стон, который она просто не смогла сдержать, он отреагировал немедленно. Со звериным воплем, вырвавшимся из его горла, он исторгнул из себя могучей струей всю накопленную страсть.
Глава 24
В комнате стояла тишина, нарушаемая только их прерывистым дыханием. Рафаэль не сполз с нее сразу же. Наоборот, его тело по-прежнему прижимало ее к постели, а он держался на одном локте. Он смотрел на нее с нежностью.
Бет тоже смотрела на него и думала, как это может: разделив с ним все, что только может разделить женщина с мужчиной, она не знала, любит она его или ненавидит. Суммируя все: боль, страсть, разочарование, недоверие, любовь и ненависть она приходила к выводу, что любит Рафаэля Сантану!
И так было всегда, с первого взгляда на балу, говорила она себе. А ее более практичное "я" корректировало; да, раньше он нравился ей, она мечтала о нем, ей не хватало его, но любовь — любовь пришла только сейчас.
Прикосновение пальцев Рафаэля к ее подбородку возбудило ее, и она по-прежнему широко раскрытыми глазами смотрела на его смуглое лицо, нависшее над ней. С хитрой улыбкой он позвал ее:
— Иди ко мне. Ты слишком отдалилась от меня!
— Почему ты говоришь так — ведь ты силой держишь мое тело? — с горечью спросила она.
Его глаза расширились, но он кротко поинтересовался:
— Ты права, твое тело у меня в руках, а головка? Сдается мне, что ты очень далека от меня — о чем ты думаешь?
Она не смогла удержаться от горького признания:
— Я вспоминаю бал у Коста и первые минуты нашего знакомства.
— Но мы должны признать, что это сильнее нас. Хотим мы или не хотим, мы созданы друг для друга, — подвел он итог.
Удивленная его признанием, Бет смотрела на него буквально с открытым ртом. С долей сомнения в голосе она все же решилась спросить:
— А что, ты ощущаешь то же, что и я? Его лицо приобрело ироническое выражение, а тело как-то обособилось, и он проговорил:
— Господи! Ну, если бы это было не так, то как же мне было реагировать на тот момент, когда я нашел тебя с Лоренцо, и неужели не ясно, что я чувствовал, когда снова увидел вас вместе в Чиело?
Казалось, это должно было объяснить Бет многое, но, как ни странно, у нее это вызвало обратную реакцию:
— Ну хорошо, если ты не в состоянии понять, что было на самом деле, что же мы будем делать?
Его пальцы ласкали ее подбородок, глаза ласкали ее губы, и он мягко признал:
— Я не знаю. Может, нам просто надо жить каждым днем, не задумываясь надолго о будущем. А там будет видно.
— Н-нет, н-не знаю, — честно призналась Бет. На ее лице была видна искренняя озабоченность, она добавила:
— В любом случае, статус твоей любовницы меня не устраивает. Пожалуй, нам не стоит продлевать сегодняшнюю ситуацию, если ты считаешь меня лгуньей и шлюхой, а я.
Бет оборвала себя, потому что дальше она должна была сказать, что, несмотря на все это, она.., любит его.
— А ты что? — спросил Рафаэль, глядя на нее серыми и сейчас бездонными глазами. Бет прикусила губу.
— Ничего. Мне надо ехать в Натчез! Видимо, он представил себе воочию, как она уезжает, глаза его потемнели, впитав все обуревающие его эмоции, и он, опять, выдавливая из себя слова, сказал низким голосом:
— Оставайся, Англичанка! Оставайся и давай договоримся, что прошлого просто не было и у нас есть только будущее!
Он не смотрел сейчас на нее, его взор был обращен куда-то вперед, и он продолжил:
— Я не собираюсь силой заставлять тебя прийти ко мне, может быть, это просто невозможно сейчас. Но давай дадим друг другу время осознать то, что происходит между нами. И дай мне время сопоставить то, что я услышал от тебя, с тем, что я видел своими глазами и что слышал о тебе.
Бет глубоко вздохнула, она готова была дать ему время, о котором он просил, но ее пугало другое — с каждым днем она влюблялась в него все больше и больше. Ей не хотелось, чтобы он воспользовался ее слабостью, обретя над нею безграничную власть!
Он, казалось, прочитал ее мысли и, притянув к себе, поцеловал так нежно и искренне, что Бет растворилась в этом поцелуе.
— Останься, — шептал он. — Останься, и будущее само определит себя. Ну, останешься?
Бет кивнула головой, она была не в силах отказать ему сейчас в любой просьбе. Он снова поцеловал ее, и этот поцелуй, который должен был стать символическим, обозначавшим нежность и умиротворение, превратился в страстный призыв уйти в чувственный мир. Они туда и соскользнули…
Было уже очень поздно, ночь шла к рассвету, когда Рафаэль оделся и, завернув Бет в свою одежду, бережно отнес ее по темным коридорам в ее спальню. Осторожно укладывая в постель, он нежно
