поля?
Но эти аргументы тоже не подействовали на Клода, и Леони стала его просто просить:
— Ради милосердного Бога, я умоляю тебя… не продавай их! Они такая же часть Сант- Андре, как и мы! — Клод только презрительно фыркнул, но охваченная надеждой Леони продолжала:
— Я знаю, что индиго сейчас плохо продается, но неужели нельзя подождать еще год? Хотя бы один? — Все еще надеясь, она добавила:
— Давай в этом году попробуем посадить сахарный тростник. Мсье де Бор говорит, что сахарный тростник будет скоро самым выгодным. Давай попробуем!
Больше всего Клода оскорбило то, что четырнадцатилетняя девчонка посмела учить его, как вести дела! Все рабы, кроме дворовых, были проданы в течение недели, и когда Леони смотрела, как они покидали усадьбу, ее глаза были полны слез от ярости и боли. При воспоминании об этом рот Леони непроизвольно сжался, и на мгновение она превратилась в маленького рассвирепевшего котенка. Но, поймав на себе взгляд такой же, как она сама, стройной девушки, проходившей мимо, она не могла удержаться от приветливой улыбки.
— Эй! Иветта, привет! — закричала она, дружески помахав рукой. Иветта, которая была всего на три месяца старше Леони, направлялась в курятник за свежими яйцами. Она остановилась и тоже помахала рукой.
— Здравствуй, Леони! Где ты была? Твой дедушка уже искал тебя.
Леони едва заметно улыбнулась и твердой походкой направилась к тому месту, где остановилась Иветта. Приблизившись к девушке, Леони почти сердито сказала:
— Почему ты всегда говоришь, что это мой дедушка? Он ведь и твой тоже.
Мягкая улыбка сползла с лица Иветты, и ее большие черные глаза встретились с глазами Леони. Тихим голосом она пробормотала:
— Леони, дорогая, брось. Он никогда не признает меня, и ты ничего не изменишь. Как можно забыть о том, что я дочь его сына от цветной служанки?
Леони нахмурилась.
— Ах! Ты моя сестра, и не имеет значения, кем была твоя мать. Сейчас она так же мертва, как и наш отец, но ты и я живы, здесь и вместе!
Пытливо вглядываясь в ласковое лицо Иветты, Леони искренне заговорила:
— Иветта! Я знаю, что он никогда не признает тебя, но ты не должна его бояться. Да, он груб и часто кричит, но на это не стоит обращать внимания. Пока ты суетишься перед ним или стараешься превратиться в невидимку, слившись со стенами, он будет безжалостно цепляться к тебе.
Неожиданно выразительное лицо Леони приняло озорное выражение:
— Назови его разок дедушкой и посмотри, как побагровеет его лицо! Обещаю тебе, что в следующий раз он крепко подумает, прежде чем начнет кричать на тебя.
Иветта улыбнулась нежной, мягкой улыбкой и примирительно пожала плечами.
— Я ведь не ты, Леони. Я так не могу.
— Подумаешь, — недовольно проворчала Леони, но затем радостно согласилась сопровождать свою сводную сестру в курятник.
Они составляли отличную пару — Леони с львиной копной рыжевато-каштановых кудрей и Иветта, чьи блестящие черные волосы на маленькой головке туго перехватывал простой шнурок. Их рост был примерно одинаков, обе были стройны и хорошо сложены. Но в то время, как Леони нельзя было назвать красивой в традиционном смысле этого слова, смуглая, черноглазая Иветта была исключительно мила. В ней действительно все было совершенно: от строго очерченного рта до покладистого характера.
Сравнивая девушек, можно было вполне ошибиться, кто из них истинная хозяйка дома. Хотя голубое муслиновое платье Иветты было столь же старым и вылинявшим, как и платье Леони, но его украшала вышивка, а черные туфли блестели так, как будто их начистили сегодня утром. Леони со своими взлохмаченными кудрями, босыми ногами и слишком коротким платьем вполне можно было принять за дочь какого-нибудь фермера из лесной глуши, что, впрочем, ее ничуть не огорчало. Она всегда помнила о своем происхождении!..
Яйца были собраны в маленькую плетеную корзинку, и девушки направились к дому. Яркие солнечные лучи окрасили рыжеватые кудри Леони в теплые тона золотистого меда.
Когда они приблизились к дому, зеленоватые глаза Леони блеснули от предвкушения удовольствия и она спросила Иветту:
— Пойдешь со мной сегодня, Иветта? Я хочу поудить рыбу с лодки на маленьком озере.
И поскольку носик Иветты мгновенно сморщился, Леони добавила:
— Ты не будешь к ней прикасаться, ни к ней, ни к наживке. Ну скажи же, что ты пойдешь.
Иветта колебалась. Она была бы не прочь выполнить желание Леони, но ненавидела болотистые озера, их темные, таинственные воды, по которым приходится пробираться на легкой пироге, ловко управляемой Леони с помощью длинного шеста.
— Леони, но мне действительно не хочется, — наконец проговорила Иветта.
Леони спокойно пожала плечами, ничуть не расстраиваясь. Могло показаться, что взаимопонимание, установившееся между девушками, говорит об их длительном знакомстве. Но это было не так. Они познакомились сырым ветренным февральским днем в прошлом году.
Все началось с письма, которое написала мать Иветты Моника, когда узнала, что умирает. За все годы, прошедшие со дня смерти Домьена Сант-Андре, она ни о чем не попросила его отца, а Клод, занятый своими делами, разумеется, не обращал ни малейшего внимания ни на цветную любовницу своего сына, ни на его маленькую дочь. Но теперь, когда Моника точно знала, что умирает, ей пришлось перешагнуть через собственную гордость и с тяжелым сердцем написать мсье Сант-Андре письмо, в котором она просила позаботиться об Иветте, дочери его сына.
Если бы Клод был дома, когда пришло письмо, дело, вероятно, на этом бы и закончилось. К счастью, он отправился в одну из своих частых и продолжительных поездок в Нью-Орлеан, и письмо попало к Леони.
Обычно Леони не вскрывала корреспонденцию своего деда, а пересылала ему письма со слугой в их нью-орлеанский дом. Но в этом письме было нечто привлекшее ее внимание, и она пристально рассмотрела красивый, аккуратный почерк на конверте, поколебавшись, положила его к другим письмам, предназначенным для отправки в Нью-Орлеан, а затем, сама не понимая почему, вытащила обратно, глубоко вздохнула и вскрыла.
Узнав, что у нее есть сводная сестра, которая вскоре осиротеет и останется одна без единого цента, Леони не медлила ни минуты. Ни с кем не посоветовавшись и не имея времени подумать о последствиях, что, вообще говоря, было ей свойственно, Леони отдала необходимое приказание двум слугам, и уже через час они мчались вдоль реки по дороге, ведущей в Нью-Орлеан.
До Нью- Орлеана было всего полдня езды, и уже вечером того же дня Леони нетерпеливо стучала в дверь маленького белого домика, приютившегося на дамбе немного ниже города по течению, где жили Иветта и ее мать. Леони старалась не думать о своем деде, вполне ясно представляя, что он сделает, узнав о ее опрометчивом поступке.
Моника до последней возможности оттягивала просьбу о помощи. Она умерла за два дня до приезда Леони, отправив письмо всего за час до того, как испустила последний вздох. Поэтому Леони встретила только убитая горем, растерянная Иветта, отказывающаяся понять и поверить в то, что ее мать умерла.
Еще не полностью осознав происшедшее, Иветта обнаружила, что она аккуратно одета, ее немудреный скарб упакован в старый кожаный чемодан и она мчится по дороге вверх по реке в компании с маленькой рыжеволосой спутницей, утверждающей, что она ее сестра!
Иветта знала о своем отце — Дамьене Сант-Андре, но не подозревала о письме матери, молящей о помощи. Да если бы она и знала, то не смогла представить, что дочь хозяина примчится к ней без предупреждения и столь стремительно заберет с собой. Но с этого времени между девушками установилась неразрывная связь.
Двое слуг, которые сопровождали свою молодую и непредсказуемую хозяйку, не слишком одобряли появление новой «компаньонки», а по возвращении в поместье Сант-Андре Мамми, единственный взрослый человек, который присматривал за Леони, проявила особенную подозрительность. Но Леони с порога отмела все сомнения и вопросы.
— Иветта — моя компаньонка. Я сама нашла ее и не ваше дело где. Впрочем, я скажу тебе… Она сирота из хорошей семьи и всю жизнь прожила в Луизиане. Ты убедишься, что она еще в большей степени леди, чем я.
Мамми подняла к небу свои огромные черные глаза, вздохнула и пробормотала:
— Еще бы! Ведь ты такая чертовка, каких я сроду не видала!
Леони просияла и нежно прошептала:
— Ну, вот! Поэтому мне и нужен образец, с которого бы я училась хорошим манерам. Иветта в этом отношении — совершенство.
Мамми поспешила предоставить Леони возможность поступать по-своему, а о непредсказуемой реакции Клода на неожиданное прибавление в семействе она предпочла не думать.
Спор с мсье Клодом два месяца спустя был не слишком легким, но спокойная радость от обретения подруги-ровесницы настолько овладела Леони, что разлучить их стало невозможно.
Вначале Клод был приятно удивлен и почти доволен тем, что Леони нашла себе подругу несомненно из хорошей семьи, которая стала ее компаньонкой. Он и сам об этом подумывал. И только когда он поинтересовался происхождением Иветты и подивился родителям, которые позволяют своей дочери покидать отчий дом в столь юном возрасте, вся правда вышла наружу.
Сперва Леони хотела солгать. Только она и Иветта знали истинное положение дел, и обе понимали, что нет причин разглашать тайну, тем более что это создаст неудобства, прежде всего для Иветты, на что она деликатно
