— Отомстить? — проговорил Доминик, шагнув через порог с самым невозмутимым видом. Пройдя по комнате к жене, он холодно спросил:
— Что за разговоры о мести? О чем идет речь?
Глава 25
Как два школьника, Захарий и Мелисса повернулись к Доминику и наперебой понесли какую-то околесицу, чтобы скрыть от него истинный предмет разговора.
— Месть? — повторил с деланным удивлением Захарий. — Речь идет не о мести, я просто пытаюсь убедить Лиссу позволить мне исправиться. В последнее время я редко с ней виделся.
— О да! — быстро вступила Мелисса» когда Доминик удивленно поднял брови. — И я ему говорила, что не сержусь, поскольку понимаю, как он занят последние недели.
Они оба напряженно ждали его реакции, но Доминик спокойно сказал:
— Ваши отношения достойны похвалы. — Посмотрев на Захария, он добавил:
— Я не хотел бы отрывать тебя от сестры, но думаю, что нам пора ехать. Как? Согласен?
— О, конечно! — Захарий на прощание расцеловал сестру, ободряюще сжал ее руки и вышел из комнаты.
Доминик неторопливо подошел к Мелиссе, сидящей на диване, и странно улыбнулся. Прикрыв глаза, чтобы она не поняла, о чем он думает, Доминик наклонился и поднял ее бессильно лежащую руку, в теплом поцелуе прижался к ее ледяным пальцам и проникновенно сказал:
— Я очень хотел, чтобы этот вечер мы провели наедине, и у меня не было других планов… Но, как всегда в последнее время, у меня есть определенные обязательства.
Он сильнее сжал руку жены, сильным движением поднял ее на ноги и притянул к себе. Слегка коснувшись губами ее щеки, он сказал, словно простонал:
— Я не прикасался к тебе все последние недели, но не надо на меня сердиться за это…
Наслаждаясь и его словами, и его прикосновениями, Мелисса собрала все свое мужество и робко спросила:
— Но разве ты должен?.. Я думала… — Очаровательный румянец окрасил ее щеки. — Я думала, что после… после той ночи ты…
Смущение не дало ей договорить, но Доминик все понял, и его лицо засветилось лаской.
. — Что наши отношения продолжатся? — мягко поддразнивая, сказал он, сжимая ее плечи. — О, дорогая, ты даже не знаешь, как бы я хотел вновь оказаться с тобой в постели. Ночами я лежал без сна, вспоминая, как обнимал тебя, что чувствовал, но пока… — его губы слетка дрогнули от неприятных мыслей, — ..есть некоторые сложности, которые я должен преодолеть, прежде чем осмелюсь позволить тебе соблазнить меня. Когда мы вновь окажемся вместе, я хочу, чтобы и тени недопонимания не было между нами. — Доминик напряженно посмотрел на жену. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
Мелисса медленно склонила голову, и все ее надежды, все томление вдруг проявились в ее красивых глазах.
— Думаю, да. — Голос ее был хрипловатым. — Но, пожалуйста, пусть это будет скорее.
Доминик страстно поцеловал ее в губы. И в этом поцелуе выразилась вся его жажда и страсть, накопившиеся за последние недели; сердце его бешено колотилось, он задыхался от жажды обладания ею.
— Мне это не покажется скорым. Клянусь, дорогая, я сделаю все, чтобы все разрешилось возможно быстрее. — Поцеловав ее еще раз, он резко повернулся и быстро вышел из комнаты.
Глаза Мелиссы сияли, как звезды. Она прикоснулась пальцами к горящим, словно обожженным губам, не в силах поверить в реальность происшедшей сцены. Могла ли она надеяться?! Мелисса радостно обхватила себя руками и закружилась по комнате со счастливой улыбкой на губах.
На лице Доминика тоже светилась улыбка, столь же счастливая, когда он на галерее догнал Захария. Но когда они ехали верхом, улыбка его исчезла, а глаза сощурились. Он думал о своей слепоте. Как мог он оказаться таким непроницательным? Все происходило у него на глазах! А он не видел ничего и упрямо отказывался верить собственным чувствам, не доверял своему инстинкту. Но хватит. Мелисса именно такова, какой ему казалась: красивой, смелой, милой. Молодой муж смотрел на бегущую перед ним дорогу, воображая прелестные картины будущего…
В слабом лунном свете Захарий заметил улыбку Доминика и решил, что сейчас самое время поговорить.
— Гм… Я правильно понял, что у вас с Лис-сой теперь все в порядке? — начал он.
— Лучше не бывает, — не задумываясь ответил Доминик. — Но я надеюсь, со временем будет еще лучше.
Ободренный его словами, Захарий осмелился продолжить беседу, не отрывая глаз от дороги:
— А леди Боуден все еще имеет влияние на?.. Доминик бросил на него ироничный взгляд:
— Леди Боуден никогда не имела его на меня, хотя внешне все может казаться иначе.
Нахмурившись, Захарий, натянув поводья, остановил лошадь.
— Дьявол. Что ты этим хочешь сказать?
— Именно то, что сказал. Эта леди ни в коей степени меня не волнует. — Доминик помолчал и добавил:
— Все ее очарование стало для меня ничем в тот же миг, как я впервые увидел твою сестру.
— Значит, ты хочешь сказать, — сердито и все еще не веря своим ушам, уточнил Захарий, — что мне не следует ухаживать за этой бесстыдной, легкомысленной дамой?
— Дорогой мой Захарий. Ты приводишь меня в уныние, — сказал Доминик с насмешкой в голосе. — Ты решил стать очередной ее жертвой?
Слегка смущенный, Захарий тронул лошадь и ответил:
— Ну, мне показалось, что ты слишком близок с этой нахалкой, и я подумал, что, может быть, мне удастся…
— Составить мне конкуренцию? — насмешливо спросил Доминик.
Растерянно посмотрев на него, Захарий пробормотал:
— О почему нет? Лисса — моя сестра. И я не хотел, чтобы она была несчастна. Голос Доминика стал серьезным:
— Я никогда не собирался сделать твою сестру несчастной. И если бы она мне позволила, я бы доказал ей, как много она значит для меня и как пуста без нее была моя жизнь.
— Да меня не надо убеждать. Я всегда знал, что ты порядочный человек. Но меня беспокоили твои ухаживания за Деборой Боуден, за этой стервой.
Доминик грубовато ответил:
— Ты можешь забыть о леди Боуден. Она уже сослужила нам службу.
Захарий хотел спросить еще кое о чем, но что-то в поведении Доминика остановило его. Вскоре появились огни усадьбы Нортона. Через несколько минут они уже, спешившись, здоровались с хозяином. Томом Нортоном высоким молодым человеком; жизнь ни в чем не обделила его, в том числе и богатством, благодаря которому он мог исполнить любую свою прихоть; но, будучи единственным сыном овдовевшей матери, он никогда не позволял себе швыряться деньгами, хотя недавно, всего несколько месяцев назад, купил дом, очень уютный, где сегодня намечалась вечеринка.
Нортон пригласил дюжину мужчин, в основном молодых, своего и Захария возраста, но было четверо- пятеро, кому исполнилось тридцать с небольшим, и Доминик не чувствовал себя стариком среди зеленой молодежи, тем более что принял приглашение из-за Ройса, которого сразу увидел, войдя в большую, очень элегантно обставленную комнату: Ройс небрежно облокотился о мраморную облицовку камина и смотрел на происходящее с отсутствующим выражением лица. Не удивило Доминика и присутствие Латимера за одним из карточных столов.
После знакомства с некоторыми молодыми людьми, чьи лица Доминик помнил по другим приемам, он взял наполненную рюмку, подошел к Ройсу, тихо сказав другу:
— Я вижу, наш подопечный пока предпочитает практиковаться.
— Хм, да. Этого молокососа Франклина Латимер пасет уже несколько недель. Он проиграл молодому дураку вполне приличную сумму и, кажется, решил, что пришло время как следует его пощипать. Я не удивлюсь, если Франклин сегодня вечером выйдет из-за стола в проигрыше, — заметил Ройс и посмотрел
