— Лесть не в моих правилах, — Сребренский взял ее за руку. — Хочешь, пройдем в аудиторию? Поговорим без лишних глаз. Ты, как я понимаю, пришла сюда не одна и не для того, чтобы повидаться с преподавателями. Твои сюжетодатели? — он показал на Леонида Сомова, беседующего со студентами.
Катя хмыкнула. Да, в проницательности ему не откажешь!
— Вы просто провидец!
Они прошли в пустую аудиторию. Доцент плотно прикрыл за собой дверь.
— Со мной уже общались коллеги твоего супруга, — сказал он. — Я в курсе произошедшего. Перейдем прямо к делу?
— Давайте, — Катя уселась поудобнее. — Не иначе вы кого-то подозреваете.
Он кивнул:
— Именно! Должен сказать, мои подозрения могут оказаться вздором. Обижать коллег, как бы я к ним ни относился, и бросать на них тень подозрения я не намерен. Вот почему милиции я ничего не рассказал. О том, что говорилось в этом кабинете, будем знать только мы. Что делать дальше с полученной от меня информацией — решай сама.
— Хорошо, — девушка достала блокнот. — Я вас слушаю.
— Ты еще помнишь Владислава Анатольевича Шумелова?
Зориной не понадобилось напрягать память. Этот преподаватель был довольно-таки яркой личностью. Во-первых, в отличие от того же Семена Иосифовича, он никогда не пользовался никакими записями. Обладая великолепной памятью и широкой эрудицией, Шумелов читал наизусть огромные отрывки из поэтических и прозаических произведений, называл даты значимых событий. Владислав Анатольевич никогда не устраивал перекличку, доверяя отмечать присутствующих старосте, и не ошибался, не занимаясь этим: на его лекциях студенты курса присутствовали в полном составе. Катя обожала его, несмотря на то, что кое-кто из девчонок рассказывал: с Шумеловым надо быть осторожнее. Если он заметит у студентки интерес к себе как к мужчине, это грозит девушке несданным зачетом, понятно, почему. Мужчина он одинокий, не прочь поразвлекаться с молодежью. На всякий пожарный, Зорина вняла этому совету, и с Владиславом Анатольевичем у нее установились простые доверительные отношения, основанные на взаимном уважении. Правда, до самого выпуска ее смущал слишком экстравагантный вид этого преподавателя: длинные мелированные волосы, яркие кричащие пиджаки и жилетки, серьга в ухе, слишком откровенные рассказы о его неудавшейся семейной жизни… «Среди талантов чудаки — далеко не редкость», — решила Катя.
— Вы подозреваете его?
Сребренский смутился:
— Повторяю, это только мое мнение.
— Я его выслушаю. Говорите, прошу вас.
Семен Иосифович провел рукой по лбу:
— Начну по порядку. Пожалуйста, не перебивай меня! Потом поймешь, куда я клоню.
Катя пообещала.
— Шумелов — протеже старого ректора, — начал Сребренский. — При нем он проработал не больше года, и бедняга, уйдя на пенсию, так и не узнал, кого он пригрел в наших стенах. Впрочем, может быть, он и узнал… Несравненный Владислав Анатольевич сразу показал себя во всей красе: опаздывал на работу, порою и вовсе не являлся на лекции, никого при этом не предупреждая. Получив втык от декана, он стал приходить вовремя, но, извините, иногда пребывая в хорошем подпитии. Думаю, старому ректору кто-то об этом накапал, однако тот был чем-то обязан отцу Шумелова. В общем, все наши с облегчением вздохнули, когда нашего достопочтенного прежнего шефа наконец отправили на пенсию. Пришел нынешний ректор. Шумелову надо отдать должное: он сразу почувствовал, что запахло жареным, и, обзаведясь блокнотом, стал посещать все совещания, записывая за начальством каждое слово.
Катя пожала плечами:
— И что это ему дало?
— Проведи подобный эксперимент сама и узнаешь, каково это, когда напротив тебя сидит недоброжелательная рожа и фиксирует все тобою сказанное, — пояснил Семен Иосифович. — Поневоле собьешься, скажешь что-то не то… Но это еще не все. Папаша- кагэбэшник научил сыночка различным способам добычи информации. Секретарша ректора, Татьяна Афанасьевна, рассказывала мне… Ой, сколько же она всего рассказывала! — преподаватель поморщился. — Вот тебе еще один свидетель. Дойду и до нее. Узнаешь, как честная женщина попалась на крючок. В общем, этот тип навыуживал у нее о новом начальстве массу информации. Когда разгневанный шеф пригласил его к себе в кабинет поговорить о его очередном прогуле, приставании к студенткам и невыполнении прямых обязанностей и предложил уволиться по собственному желанию, Шумелов выпалил ему:
— Хорошо, я сделаю так, как вы хотите, однако, покинув университет, я начну рассказывать о творящихся здесь делах на каждом шагу.
Ректор криво улыбнулся:
— О чем, например?
— Хотя бы о том, что вы берете взятки, — и до Татьяны донеслось, как он при этом усмехнулся. — Кстати, у меня есть свидетели.
Дальнейший их разговор продолжался шепотом. Секретарь больше не слышала ни слова. Однако через полчаса из кабинета вышел довольный Шумелов.
