— Ну, как хотите, — она обиженно отвернулась к окну.
Оперативник решил не играть в молчанку.
— Версия об убийстве Евгении Лаковской нами также рассматривается, — пояснил он. — Наравне с другими версиями. Пока не найден ее супруг…
— Значит, Витальку не нашли, — Биева задумчиво посмотрела на гостя.
— Нет, — Павел наклонился к ней. — Скажите, вы не видели ничего необычного?
— В каком смысле?
— Может быть, в подъезд заходили люди, которые до этого не попадались вам на глаза, или приезжали чужие машины.
Тамара наморщила лоб:
— Людей незнакомых не припомню. А вот машина была.
Киселев не выразил радости. Автомобиль мог приезжать не к Лаковским. И все-таки это было уже кое-что.
— Марку не запомнили?
— «Дэу Ланос».
— Откуда такая уверенность?
Соседка Евгении усмехнулась:
— Мой все уши прожужжал. Уже несколько лет о такой мечтает. Как по улице идем, пальцем тычет: «Смотри, на какой тачке будешь ездить, если станешь скромнее одеваться». Будто покупка платья пробивает солидную брешь в нашем бюджете. Пить и курить надо меньше — вот что я ему отвечаю.
Киселев кивнул:
— Какого цвета автомобиль, не запомнили?
Биева покачала головой:
— Это вы у Кузьминичны спросите. Водитель ей в окно дымил, она с ним ругалась. Может, и цвет запомнила.
Ада Кузьминична жила на первом этаже. Услышав, что нужно от нее симпатичному милиционеру, она с готовностью ответила:
— Неужто этого бандита поймать хотят? Давно пора. Где это видано, чтобы людям в окно газовать? Сколько ему дадут?
— Еще не знаем, — скромно заметил Павел.
— Посадите? — с надеждой спросила старушка.
— Будет за что — посадим.
— Тогда пишите, — она махнула головой. — Машинка темно-синего цвета.
— Номер не запомнили? — поинтересовался Киселев, не надеясь на успех.
Ада Кузьминична виновато посмотрела на него.
— Нет, касатик. Если бы я знала, что милиция спрашивать будет…
— А водителя вы не видели?
— Отчего ж не видела? — Старушка лукаво улыбнулась. — Видела, как тебя сейчас.
Оперативник почувствовал, как вспотели ладони:
— Вы серьезно?
— Нет, в бирюльки с тобой играю, — недовольно заметила женщина. — Стала бы я лишнее болтать. Короче, как-то раз сильно надымил паршивец. Я на улицу и вышла, чтобы пару слов ему сказать. Водитель аккурат дверцу открывал, такой молодой. Симпатичный. Как ты. Я ему и говорю: «Что же ты, хлопец, ведешь себя нехорошо? Я участковому позвоню». Он аж в лице переменился. «Не надо, — отвечает, — бабуля. Сейчас уеду». Вежливо так сказал, у меня вся злость и улетучилась. А наутро опять газу напустил. Только во второй раз я погутарить с ним не успела — умчался раньше, чем я во двор вышла.
Павел, не дожидаясь приглашения, расположился в кресле, объявив хозяйке:
— Сейчас мы с вами составим словесный портрет.
— Это фоторобот, что ли? Разве к вам не нужно ехать?
Грамотность старушки поражала.
— Хорошо, мамаша, поехали, — Киселев помог ей натянуть пальто.
Глава 44
Составленный фоторобот оказался, по словам Ады Кузьминичны, похожим как две капли воды.
