выводу: телефон при убитом отсутствовал.
— Ни души! — кивнула Галя. — Я внимательно посмотрела по сторонам.
Далее Прохоров задал еще несколько вопросов относительно того, когда пришел автобус за персоналом и не видела ли девушка еще чего-нибудь необычного. Однако больше официантка не сообщила ничего важного, и молодому человеку пришлось распрощаться с милой девушкой.
— Я вам хоть чуточку помогла? — спросила она, провожая его до дверей.
— Очень, — стажер не лукавил.
Лицо Гали озарилось широкой улыбкой.
— Знаете что? — предложила она. — Приходите как-нибудь к нам. Блюда у нас недорогие, но очень вкусные. Высчитайте мою смену, а еще лучше, — она подбежала к соседнему столику, вытащила салфетку и написала на ней телефон, — позвоните мне, когда вздумаете прийти. Обслужу вас по высшему разряду, и поговорим. — Девушка вдруг покраснела. — Я сама хотела поступать на юридический. Пока не получается, однако не теряю надежды. Придете?
Прохоров кивнул. Он ничего не имел против свидания с хорошенькой официанткой, к тому же еще оказавшейся важной свидетельницей.
Глава 5
Высказав версию о том, что преступление мог совершить кто-нибудь из членов семьи покойного, Лариса отправилась к Нане Поленовой, его вдове.
Дверь ей открыла худенькая измученная женщина с красным, опухшим от слез лицом.
— Нана Тевосовна? — уточнила Лариса, подумав про себя, как быстро блекнут кавказские женщины. Черты лица Наны были безукоризненны, для многих тридцать пять лет — не возраст, но время, а может, страдания наложили на лицо вдовы свою косметику, и эта косметика отнюдь ее не красила.
— Вы из милиции? Проходите. — Поленова пригласила Ларису в большую гостиную, обставленную дорогой мебелью. — Садитесь.
Кулакова осматривала квартиру и думала о том, что поразило ее с первого взгляда. Все вокруг сверкало чистотой, но казалось каким-то холодным. Квартире Поленовых не хватало уюта. Отсюда мужчина всегда будет рваться на волю, даже если на кухне его ждет вкусная еда, а жена соблаговолит сменить мятый халат и стоптанные тапочки (именно в этом одеянии сидела перед Ларисой Нана, и оперативница дала бы голову на отсечение, что это ее повседневный домашний облик) на красивое вечернее платье.
— Скажите, — обратилась Кулакова к вдове, — не замечали ли вы в последнее время чего-нибудь необычного в поведении мужа?
— Нет, — тихо ответила женщина.
Оперативница помедлила секунду, чтобы задать следующий вопрос:
— Сколько лет вы вместе?
— Пятнадцать, — ответила грузинка. В ее тоне ничего не изменилось.
— Нана Тевосовна… — Лариса ругала себя последними словами, однако не могла не задать следующих вопросов: — Вы хотите, чтобы мы поймали убийцу вашего мужа?
— Почему вы спрашиваете? — Большие черные глаза не мигая смотрели на Ларису. — Вы подозреваете меня?
— Я была бы плохим сыщиком, если бы подозревала вас. — Кулакова старалась выдержать тяжелый взгляд. — Просто подготавливаю вас к одному вопросу, который необходимо задать. Вы любили Григория?
— Если вы намекаете, что я жила с ним под одной крышей, как покорная грузинская жена, отвечаю: мы не в горах. — Нана впервые за время разговора отвела глаза.
Лариса еще раз обвела взглядом гостиную. В этой большой комнате пятнадцать лет жили два человека. Они произвели на свет двоих детей, но не увековечили совместного проживания ни в фотографиях на стенке, ни в каких-то милых мелочах. Возможно, где-то на полках хранились альбомы в бархатных переплетах, с фотографиями, запечатлевшими счастливых молодоженов, а потом молодых родителей. Однако все это было убрано подальше от глаз. Мертвый Поленов не удостоился даже портрета в траурной рамке.
— Ради бога, извините меня за бестактность, — она не знала, как расположить к себе вдову. Скорее всего, это просто невозможно, однако сыщица еще не закончила беседу и не выяснила самое главное. — Я верю: вы любили друг друга. И все же Григорий — интересный мужчина на хорошей должности. Женщины к таким так и липнут.
— У вас нет сердца. — Лицо Наны приняло землистый оттенок. — Вчера мне сообщили о гибели мужа, а сегодня пытают, не было ли у него любовницы. По-моему, я ответила вам: грузинская женщина не станет терпеть унижений. Мы любили друг друга и потому прожили пятнадцать лет. Если бы не это ужасное происшествие, мы прожили бы еще как минимум пятьдесят. А теперь уходите. Я не желаю разговаривать с вами.
Лариса посмотрела в глаза вдовы, ставшие холодными, как льдинки, и, поняв: сегодня она ничего не узнает, вышла из квартиры, уверенная в своих первоначальных предположениях.
Нана закрыла за ней дверь, прислушалась к шагам и, когда на лестнице все стихло, подбежала к телефону. Набрала номер. Едва в трубке скрипучий голос произнес: «Алло», она
