всем ходу мимо «Калоши». Пришлось тормозить, разворачиваться, на меньшей скорости подходить к лодке. Когда Киму это удалось, Рост перебрался во второе пилотское кресло. Отсюда было лучше видно, чем из башенки, тем более что Ким здорово опустил нос гравилета, чтобы он не мешал обзору.
«Калоша» была пуста, это стало видно сразу, к тому же ее покачивало. Ростик задумался, откуда тут могут быть волны, и лишь потом догадался, что антигравитационные блины их гравилета создают эти складки – уж очень низко они опустились.
Достав бинокль и преодолевая неудачное освещение, Ростик все-таки поймал лодку в круг видимости. Одно весло валялось на банках, брошенное за ненадобностью. Два других мерно покачивались в воде у борта. Четвертое было сломано. На банках были видны потеки какого-то темного цвета. Два продуктовых рундучка были распахнуты, кто-то в них, очевидно, весьма голодный, основательно рылся.
– Что будем делать? – спросил Ким.
Рост стал раздеваться.
– Тросик у тебя есть? Зачалим лодку, приведешь ее домой на буксире.
– Как так? Кто-то должен ее зачалить, иначе… И там же акулы!
Ростик перестал раздеваться, приник к окну, чуть не продавил его своим лбом. Ничего видно не было. А просить Кима, чтобы он отлетел на достаточное расстояние, и рассмотреть, есть тут акулы или это просто глупая перестраховка, не хотелось.
– Не вижу я никаких акул.
– Рост, я тебя не пущу. Что я Любане скажу, если тебя какая-нибудь тварь сожрет?
– Хватит пороть истерику, – ответил Ростик. – Ребята каждый день за металлом ныряют, а тут дел-то на пять минут!
– Ты в антигравитационный след попадешь, – уже тише, даже как-то похныкивая, прошипел Ким. – Тебя так глушанет, что и не выплывешь.
– Посмотрим. А если моя будущность тебя беспокоит, ты лучше зависни над водой не очень высоко, скажем, метрах в пяти-семи. А когда почувствуешь толчок, откатись, может, тогда и не утопишь меня своими вихрями.
И все-таки, как ни удачно он огрызнулся, идея Кима была правильной, с антигравитационными волнами следовало считаться.
Поэтому Ростик не стал выпрыгивать из люка, как предполагал сначала, а, оставшись в одних кальсонах и тельняшке, поднялся в башенку, поднял ее край и выскользнул на обшивку гравилета. Гладкое, чуть прогибающееся под босыми пятками дерево грело ступни, как песок на пляже. Странно, решил Рост, тут обшивка горячая, а мы внутри ничего не ощущаем.
Потом, то и дело поглядывая на Кима, чтобы удостовериться, как пилот следит за его акробатикой, Ростик прополз на пятой точке до передней левой ноги лодки, поставил босые ноги на ферму и стал пробираться к самому блину. Лодка качнулась, потом ощутимо накренилась, Ким в кабине что-то крикнул, но Ростик даже не стал прислушиваться.
Вода внизу показалась чрезмерно далекой, но Рост догадался, что Ким ниже уже не опустится. Может, в Ростике страх высоты вдруг слишком развился и его следовало просто переломить?.. Он так и сделал. Выпрямился на блине, ощущая странное покалывание в пятках, которое перерастало в онемение кожи. Набрал воздуха в легкие, потом сложился на мгновение и с силой отпихнулся от лодки.
Нормально он пролетел только метра три, потом что-то ударило его по ушам, по голове, лишив разом зрения и слуха. А может, и вообще сознания… К счастью, лишь на мгновение. Не успел он долететь до воды, как снова увидел все, что происходило вокруг, в частности, свою стремительно приближающуюся тень.
Как показалось Ростику, беспомощно кувыркаясь, он грохнулся об воду с такой силой, что брызги взлетели до небес. А сам он чуть не пробил основу Полдневья, чуть не вылетел в ледяной космос… Он открыл глаза. Вокруг стояла мутная, наполненная пузырьками воздуха прохладная тьма. Она клубилась вокруг, вышвыривая его куда-то вбок и в глубину, в спокойный слой.
Едва не заорав от досады на то, что антигравитация все-таки вогнала его куда глубже, чем нужно, и даже продолжает топить дальше, Ростик рванулся вверх. Самым скверным было то, что он не знал, выходит он из-под леталки или рвется под ее невидимые, губительные струи, которые не позволят ему всплыть до тех пор, пока он не задохнется. А до этого оставалось не так уж долго, легкие уже наполнились тяжелой, влажной болью…
И вдруг все кончилось. Он вырвался из воды на солнце, к воздуху!.. Вдохнул всей грудью, снова погрузился, на этот раз уже спокойнее, всплыл, восстановил дыхание, привел в порядок мускулы.
Поднял голову, огляделся. «Калоша» была метрах в ста, не больше. Уверенно, отдыхая за мерными, спокойными движениями, Ростик заскользил к лодке. Все-таки что там ни говори, а Ким оказался молодцом. Он не только отвел свой гравилет в сторону, но и вовремя отвел, решил Ростик. Потом…
Он увидел, что в паре метров под ним скользнула огромная, обтекаемая, зализанная, как подводная лодка, тень. И почти такая же большая. Он поднял голову. Вокруг, на расстоянии пятнадцати метров, воду разрезало еще три треугольных плавника. Ростик даже глазам своим не поверил. А когда понял, что это не виденье, прибавил так, как не плавал, наверное, ни один спринтер даже на Земле.
Он и в лодку не поднялся, а вылетел, как дельфин, словно у него сзади был хвост, способный выталкивать его из воды на несколько метров в воздух. И лишь поджав ноги, как в детстве бывало, спасаясь от темноты под кроватью, осознав, что цел, что ему ничего не откусили, повалился вниз, на днище.
На этот раз он собирался отдыхать долго, слишком уж запыхался после своего рывка… И вдруг увидел перед собой руку. Это была обычная, полусжатая человеческая рука, только она
