десятка людей, которые, видимо, изображали заседание.
А может, это и в самом деле было заседание, попытка обобщить поступающие сведения и, если удастся, – выработать план ответных действий. По крайней мере, на это было похоже. Потому, оставив привычный скепсис, Рост тихонько пробрался в уголок большого длинного помещения, где Рымолов устроил себе кабинет, и обосновался на лавочке.
Говорил один из офицеров с завода. Что он тут делал, когда штурмовали его объект, почему был даже без кирасы, Росту осталось только гадать. Впрочем, докладывал заводской умело. Точно, толково, только слишком уж длинно. Но это свойственно иным людям из-за волнения, поэтому он мог оказаться не совсем уж пентюхом в своем деле.
– Мы пытались создать оборону не только завода, но и главных прилегающих объектов. Как было предусмотрено планом, ударили из трофейных спаренных пушек, захваченных еще в тот их налет, с крыш цехов и складов пытались организовать противовоздушное прикрытие бронебойными ружьями. Оба огневых средства проявили себя крайне неудовлетворительно. Пушки губисков не оставляют на броне черных самолетов противника даже царапин. Наши, при удачном попадании, пробивают броню, но на противнике это никак не сказывается.
– Что значит «удачное попадание»? – спросил кто-то.
– Это значит под углом «закусывания» по отношению к броне, когда снаряд не рикошетирует, не уходит вбок. Кстати сказать, это случается очень редко, у них такая удачная форма – как ни молоти, только один выстрел из двадцати прошивает покрытие машин.
– Не отвлекайтесь, Артюхов, – сказал Председатель. – Что по пулеметам?
– Пулеметы мы, естественно, тоже опробовали… Только недолго.
– Недолго?
– Противник их очень быстро подавил. Понимаете, даже из спаренной пушки можно ударить и, прежде чем тебя засечет противник, успеть перебежать. А с крупнокалиберником не побегаешь. Их почти сразу раздолбали. Все.
В помещении на миг стало тихо. Кажется, сидящие тут люди догадались, что выслушанная сентенция была оплачена многими жизнями и отчаянным, но безуспешным мужеством.
– Ладно, – хлопнул по столу Рымолов. – Следующий вопрос. Противник, почти не встречая ни малейшего сопротивления с нашей стороны, громит город. Каково сейчас его расположение?
Высказываться решил высокий, тощий парень, чем-то неуловимо похожий на Пестеля.
– В общем, пока на нас навалилось только шесть треугольников. Два находятся в районе завода, два висят над старой частью города и парком, разрабатывая стадион с волосатиками. Один долбит по тому сооружению, которое возвели зеленокожие, одновременно мешая всем перемещениям людей в районе бывших новостроек, и еще один, по последним сведениям, сковывает наши действия по направлению к аэродрому. У меня все.
Рымолов обвел глазами сидящих перед ним людей. Спросил низким, глухим голосом:
– Кто доложит о расположении и состоянии людей?
За то время, что Рост его не видел, он не сильно изменился. Остался тем же высоким и очень светлым лоб, так же глубоко и сухо блестели глаза. Но в нем появилась какая-то слабина. Рост не очень надеялся, что сугубо штатский Председатель, бывший профессор каких-то там наук, выдержит обрушившиеся на Боловск беды со стойкостью настоящего бойца. Но так явно демонстрировать перенапряжение все-таки не следовало.
– Могу я, – подала вдруг голос теща Ростика, мама Любани, Тамара Ворожева. Вот она была спокойной, даже, пожалуй, равнодушной. В общем, выглядела она как-то непривычно. – Люди преимущественно остались на местах, то есть в своих подвалах или в подвалах соседей. Первый час на дорогах замечалось какое-то движение, но, когда стало ясно, что эти… захватчики бьют по всему, что движется, люди большей частью замерли, залегли кто куда. Да и бежать, как ни крути, некуда. Итого в городе находится почти пятьдесят тысяч человек, из которых почти половина детей. Четверть другой, взрослой половины в принципе может быть мобилизована, хотя бы для нестроевых целей, но… Но их нужно заставить и в любом случае дать знать о наших планах.
Так, решил Рост, они обсуждают возможность тотальной мобилизации. Значит, покоряться они еще не хотят. И то хлеб.
– Сколько они смогут продержаться без воды? – спросил кто-то из задних рядов. Рост присмотрелся, это был Кошеваров, некогда второй человек в городе, мэр, а ныне, очевидно, утративший свое влияние рядовой хозяйственник.
– Все привыкли неделю, а то и больше обходиться своими кормами и водой, – отозвалась Ворожева. – Так что большой беды первое время быть не может.
– Они крошат город, как муравейник, а вы… – махнул на нее рукой Председатель. – Ладно. Об оружии пока говорить не будем. Какие будут предложения по схемам мобилизации? Как заставить людей стать в строй перед лицом такого… противника?
– Эхо-хо, – раздался вдруг знакомый до боли голос. Принадлежал он, без сомнения, Каратаеву. – И как же так получилось, что мы опять проспали противника? Где был наш знаменитый… Этот… который сидел на шаре? Как он вообще сумел не заметить треугольники?
– А он, кажется, струсил, – негромко, но внушительно проговорила Галя Бородина. – И удрал, не дождавшись…
– Попрошу не трепать языком, если не знаете фактов, – неожиданно для себя рявкнул Рост.
Все повернулись в его сторону.
– Что? – Галя говорила очень медленно и, как всегда, что-то такое, что не хотелось
