страх.
– В какую кашу на этот раз я влез? – спокойно спросил Ингли.
– Разве Рубос тебе ничего не рассказал?
– Он рассказал слишком мало. Капитан должен знать больше.
– Согласен. Ты узнаешь больше, и очень скоро, потому что время не терпит.
Ингли вздохнул. Лишь очень внимательный человек догадался бы, что так он выразил свое облегчение, потому что иначе не умел и не любил работать. Потом он оглянулся на совсем недавно купленную ему Рубосом дорию и пробурчал:
– И все-таки с такой посудиной мы все даже сообща не сладим. Нужны еще люди. – Он оглядел Лотара, Рубоса и Сухмета, который разглядывал Ингли с видимым удовольствием.
Лотар вытянул руку к Двае и Сае, которые неторопливо доедали рыбу, сидя на досках причала и болтая ногами.
– Вот эти двое заменят тебе всю недостающую команду.
Опытным глазом человека, который умеет нанимать команду, Ингли оглядел юных богатырей. Реакция его была неожиданна даже для Лотара.
– Бледные какие-то.
Все усмехнулись. Даже Рубос, который не знал подробностей, но догадывался о многом. Мирамец добродушно пророкотал:
– То ли еще увидишь, Ингли. Когда все кончится, это покажется тебе далеко не самым странным.
Лотар подумал и вдруг хлопнул Ингли по плечу:
– Да, еще совет. Не привязывайся к кораблю, капитан.
Сухмет вдруг перестал улыбаться. Его лицо стало бледным, на миг он закрыл его руками, потом внимательно посмотрел на Лотара. Его зрачки испуганно сжались, и он проговорил:
– Они очень близко, господин. Они уже видят Крилау.
Лотар и сам, кажется, почувствовал, что колокольчик вот-вот зазвонит. Тогда он произнес:
– Хотя они и не люди, им нужно передохнуть. – Он оглядел всех и добавил: – Этим мы и воспользуемся.
Глава 15
Кабак «Авральный фрахт» считался в этом городе самым большим – человек на сотню, а то и больше. Не очень высокие потолки, грязноватые, закопченные стены и довольно шумная публика свидетельствовали об отсутствии всяких хитростей. Но тут было и немало темных углов, где можно посидеть, незаметно для любопытных глаз съесть нехитрую снедь и выпить кружку вина.
В одном из таких углов расположились четверо неторопливых субъектов в надвинутых на лоб капюшонах, которые они не откинули даже во время еды. Их затянутые в перчатки руки и мелькавшее под широкими плащами оружие заставляли многих моряков, составлявших основную публику заведения, думать о них как о людях, по которым давно плачет веревка с удавкой, спущенная с реи.
Они не разговаривали. Несмотря на слаженность действий и внешнее сходство, почему-то казалось, что встречались они не часто.
Десяток-другой посетителей, сидящих в зале, не мешали им. Одна компания распевала песни, которые лучше звучали бы на палубе парусника в открытом море, другая шепталась с угрюмым видом, с тоской поглядывая на единственный кувшин вина, стоящий посередине стола, трое матросиков просаживали в окружении недорогих девиц жалованье, заработанное за месяцы тяжелейшего труда, и были этим весьма довольны. Все выглядело спокойно и обычно.
Дверь хлопнула, и в помещение вошел невысокий мускулистый паренек с темно-рыжими, коротко стриженными волосами. Из дальнего угла заведения поднялся грузный бородач и заголосил:
– Анджи, сюда! Иначе пропустишь самое интересное.
Один из парней в капюшоне лениво покосился на крикуна. За его столом сидели трое, перед ними были в привычном порядке раскиданы карты, не хватало четвертого.
Кратчайший путь Анджи проходил рядом с темной четверкой. Взгляд его уже был прикован к картам, он и не думал сокращать путь. Парень мягко обогнул ближайший столик, шагнул еще…
Вдруг в его руке блеснуло лезвие ножа, и рука опустилась на плечо одного из Капюшонов. Двое соседей молчальника, на которого опустился нож, опоздали лишь на долю мгновения. Но когда они перехватили руки рыжего юноши, он поднял к ним невозмутимое, спокойное лицо.
– Ты замахнулся на одного из нас оружием? – осведомился человек в капюшоне, который сидел спиной к стене. Он определенно привык отдавать приказы.
Вместо ответа юноша, чьи руки были зажаты, словно тисками, сделал невероятное усилие и приподнял нож так, чтобы все видели его острие. На кончике ножа шевелился, издыхая, огромный, величиной с дублон, паук-шаркут. Доказательство было очевидно каждому.
