насмарку. А магию Сухмета можно было замаскировать под запах не очень свежей солонины. С этим рецептом старик провозился дней пять, стараясь отбить чувствительность цахоров во время каждой их трапезы, и лишь вчера вечером признал, что теперь можно попробовать. Но, как всегда, нужно было не пробовать, а делать.
На палубе появились Двая и Сая и, не глядя друг на друга, подошли к борту. Лотар всмотрелся в их прямые, ровные спины. Морские девы были спокойными, расслабленными, но море вокруг них вдруг стало меняться, и эти изменения, как концентрические круги от брошенного камня, расходились по воде все дальше и дальше. Теперь даже легкие волны, откатывающиеся назад от их форштевня, казалось, таили угрозу. Лотар вздохнул. Теперь уже ничего невозможно было остановить. Хотя и рановато принялись за дело морские девы.
Бросив свой бездарный мат, Лотар тоже подошел к борту, где совсем недавно стоял один из цахоров, и посмотрел на воду. Она уже не казалась листом латуни. Потемневшая вода словно бы смотрела на их кораблик предательским, губительным и неумолимым, как смерть, взглядом, не сомневаясь, что скоро эта скорлупка станет ее добычей.
Вдруг среди ясного неба прогремел отдаленный гром. Лотар поднял голову. Ветер трепал его крашеные волосы, словно траву, а ударяясь о воду, заставлял закипеть и море. Но оно волновалось только вокруг их корабля, а чуть дальше мили от «Спирадона» оставалось почти таким же спокойным, как четверть часа назад.
Ингли вдруг набросил на румпель две петли, позволяющие удерживать его в неизменном положении, экономя на рулевом, и пошел к Лотару. Им предстояло решить, как обходиться без лодки. Собственно, у них был только один выход. Если Двая или Сая помогут, ни Рубос, ни Ингли не утонут, их просто отбуксируют из опасной зоны. Для этого можно было вызвать дельфинов или пару каких-нибудь рыб…
Лотар посмотрел в сторону элементалей – теперь это были не молодцы с нежной кожей и длинными волосами. Это были девы с яростными лицами, они вздымали руки, швыряя в окружающий мир всю свою магическую силу.
«Нет, сейчас к ним лучше не приближаться, – решил Лотар, – о Рубосе и Ингли придется поговорить потом». Чтобы не терять времени, он стал трансмутировать руки. Первые движения плоти были трудными, но Лотар заставил себя сосредоточиться на размерах крыльев. Это было очень важно: если слишком короткие – они с Сухметом рухнут в воду, если слишком длинные – им трудно будет в такой ветер взлететь с палубы гибнущего «Спирадона».
Он остановился на средних по длине, но чуть более широких, чем обычно. Перекрывая свист ветра в снастях, он закричал в люк, ведущий в носовой кубрик:
– Сухмет, поднимайся!
Ингли все еще не мог поверить, что с их корабликом покончено, он бродил по палубе, что-то делая с парусами. Рубос уже стоял в полном боевом облачении, но с огромным пробковым поясом под мышками. Он казался нелепым каменным истуканом, какие иногда встречаются в степях Переднего Востока.
Сухмет поднялся на палубу. Он был бледен, но спокоен и тверд. «Да, несмотря на изнурение, он сумеет уменьшить свой вес», – решил Лотар. Сухмет прочитал эту мысль в сознании Желтоголового, ухмыльнулся и стал шепотом бубнить заклинание.
И вдруг из каюты вышел один из цахоров. Он покачивался от резких ударов, которые обрушивали на корабль Двая и Сая. Морские девы уже спрыгнули за борт и плескались в волнах, словно два дельфина. Теперь они казались даже маленькими, водный простор способен был изменить масштаб и не таких существ.
Только сейчас Лотар понял, что Капюшоны позаботились не только о присутствии стражника на палубе. Один из них всегда отказывался от пищи, чтобы в случае чего дать другим возможность восстановиться. И теперь он оказался совершенно невредимым, на нем не было даже тени Сухметовой магии.
Пока Лотар обо всем этом думал, цахор неторопливо осмотрелся, все оценил, оглянулся и рявкнул в дверь, перекрикивая ветер:
– Тревога!
Потом он достал меч, и Лотар понял, что видит перед собой не Ворчливого, а второго, Подозрительного. «Ну хоть не Сувос», – подумал он, но особого облегчения не испытал.
Внезапно капитан Ингли, заметив неотравленного цахора, совершил самый глупый в своей жизни поступок. Он сжал кулаки и попытался атаковать противника. Цахор небрежно отмахнулся, и старый капитан полетел головой вниз прямехонько в трюм, крышка которого была приоткрыта, чтобы корабль скорее набрал воду.
Лотару показалось, что капитан умер еще до того, как упал на тюки, сложенные внизу, – удар цахора был силен и точен. Кроме того, это означало, что церемониться Капюшон больше не собирался.
Глава 17
Так и не завершив трансмутацию правой руки, Лотар выхватил Гвинед и встретил цахора, который, кажется, наконец-то узнал его. Желтоголовый спрятал крыло за спину, но оно все равно мешало двигаться. Правда, по-настоящему цахор еще не нападал. Он лишь прощупывал оборону, проверив десяток довольно сложных позиций, а потом вдруг стал отступать.
У Лотара появилась надежда. Он поднажал, сделал пару царапин на руке цахора и попробовал прошмыгнуть в трюм, где исчез Ингли. Но как только цахор понял, что Лотар хочет большего, чем просто отогнать его от приятелей, он встал на месте, словно врос в палубу, и Желтоголовый уже ничего не мог с ним поделать.
Искры летели от мечей, свист рассекаемого сталью воздуха казался оглушительным, звон и грохот могли распугать крабов на дне и рыбу по всей округе, но цахор не отступал. А Лотар чувствовал, что драться с крылом за спиной, с нарушенной координацией и без надежды на помощь, драться, зная, что каждая минута приближает момент, когда отравленные Сухметом цахоры очухаются и появятся из каюты, почти безнадежно. Нужно было отступать.
