— Синхронизатор огня. — Он не знал, как это произнести на едином, поэтому сказал по-русски. Заметив, что Шипирик не понимает, зачем-то для верности добавил: — Автоматический.
Шипирик стал еще расспрашивать и скоро понял, что именно эта коробочка во включенном состоянии, когда воины находились на очень небольшом расстоянии один от другого, позволяла командиру стрелять словно бы из одного ствола сразу из множества ружей. И тогда их огонь сливался воедино. Ничего подобного Рост прежде не видел.
— А как она работает? — спросил он, когда Шипирик снова принялся за мясо.
Командир отряда пожал плечами почти как человек. Его устройство синхронизатора не интересовало.
— Ружья нам привозят и боеприпасы тоже.
На этом разговор закончился. Хотя Росту очень хотелось еще узнать, кто поставляет кваликам оружие, боеприпасы, чем они расплачиваются и всякое такое… Но слишком долгие разговоры этими вояками воспринимались как слабость, поэтому пришлось обойтись без продолжения.
Зато стала ясна причина, почему квалики не рассредотачивались даже под огнем черных треугольников — они стремились повысить эффективность своего огня. Если бы они рассыпались на значительной площади, накрыть из антигравов их было бы сложнее, но это устройство перестало бы действовать.
Рост уснул, тщетно пытаясь понять, где находится мастерская, изготавливающая такое совершенное и такое действенное устройство. Обеспечивающее, может быть, единственную возможность сопротивления перед лицом значительно лучше вооруженного, технически и организационно более продвинутого противника. Словом, тут была какая-то загадка, потому что ничто в деревне кваликов не позволяло предположить возможность создания такого компактного и действенного шедевра боевой техники. Да что там — синхронизатор? Судя по их образу жизни, у кваликов и стрелкового оружия не могло возникнуть. Однако же оно было.
Поутру, должно быть, не наговорившись предыдущим вечером или обеспокоившись истощением сил у Шипирика, командир подошел к Росту, который привычно устраивался на носилках с тремя мангустами, и проговорил:
— Осталось два дня, если мы будем двигаться с прежней скоростью.
Они снова тронулись в путь. Рост прикинул: они прошли, кажется, не менее двухсот километров. И еще осталось два дня пути, то есть еще более сотни… От опушки они ушли уже достаточно, чтобы обезопаситься от неожиданного налета черных треугольников пурпурных. Что же это значило?
Ответа он так и не нашел, наверное, потому, что мангусты неожиданно устроили возню. Причем нимало не стесняясь, что скачут прямо по Росту. Его они уже давно как бы превратили в свою лежанку. К счастью, у них почти не было блох, а те немногие, которые появлялись, выгрызали совершенно по-собачьи, что с их ловкостью и проворством было делом не слишком сложным.
Ойкнув пару раз, потому что их коготки слишком уж глубоко процарапали кожу, Рост вдруг понял, что обе примкнувшие к ним кесен-анд'фы — самочки, и обе надеются со своим новым мужем отправиться в какой-то далекий и интересный путь. Читать их подвижные и бойкие мыслишки было куда проще, чем идеи первого мангуста. Разглядывая, как он вдруг прыгнул на проплывающую прямо над носилками ветку, а потом тут же слетел вниз на потерявших его из виду подруг, да так, что повалил обеих, Рост понял, что ему придется вмешаться. Но… не сумел. Зверьки каким-то таинственным образом дали понять, что мешать им ему не разрешено. Главным образом потому, что он еще не прочитал… их имен.
То, что в Полдневье имеются существа, по виду никак не позволяющие догадаться о наличии у них разума, Рост уже привык. Но вот то, что разум этих мангустов поднялся до того, что они носили собственные имена, что свидетельствовало не о стаевой, а о личностной определенности, — это привело Роста в смущение. А ведь и правда, нужно познакомиться, решил он. И попробовал тут же.
Меня зовут Рост, я человек, старательно подумал он на русском. Мангусты по- прежнему скакали как заводные, не обращая на него внимания. Тогда Рост сознательно отвлекся, понимая, что прямая трансляция мыслей может быть этим зверькам незнакома, и вот по касательной, так сказать… Вдруг Рост отчетливо понял, как эти звери поутру, когда весь лагерь кваликов еще дремлет, поднимаются и сообща охотятся, наедаясь на весь день. Втроем у них это выходило легко, даже весело. Потом они возвращаются и, как правило, успевают до подъема воинов…
Если насытиться не удавалось, а такое частенько случалось с молодой и более легкомысленной Белой Грудкой, приходилось отбегать от прорубающихся кваликов во время движения, но тогда охотиться было трудно, потому что воины распугивали любую живность на сотни метров в округе. К тому же потом не всегда легко было догнать отряд, перескакивая с дерева на дерево, да и опасные для таких небольших зверей места они проходили, всякое могло тут встретиться.
Вот эти мысли и послужили спусковым крючком. Потому что мангусты разом успокоились, самец подошел к Росту, привычно опустился ему на плечи, и вдруг… Это было похоже на тот ментальный шторм, который ему устраивали чегетазуры. Давление какой-то отдаленной, но очень мощной, властной, даже более сильной, чем у каменноподобных истуканов, мысли, воли и… да, еще мудрости. В которой не было бы жизни, если бы не умение считаться с этим своим качеством и приглушать его, чтобы не умертвить слабые белковые существа, с которыми носителю этого разума приходилось иметь дело.
Все будет хорошо, все уже подготовлено, ничему не удивляйся, скоро все начнешь понимать… И что-то еще, что сломало Роста, как и ментальные атаки чегетазуров. Когда он очнулся, зверьки поблескивали на него своими шестью глазенками, ожидая возможности… Поговорить?
Нет, все-таки к разговору они были не приспособлены. Но каким-то усилителем ментальных сил Ростика, передатчиками чужой мысли они могли быть. Причем настолько успешными, что Рост определенно понимал — без них он был бы едва ли не слеп и глух для того сознания, которое, оказывается, приняло в нем участие, которое вело не только его, но и кваликов, которое было тут единственной противостоящей чегетазурам силой.
От этого становилось неуютно, словно Рост открыл, что ничем не отличается от муравья. Ему даже цивилизация пурпурных стала казаться чуть ближе. Все-таки, несмотря на агрессивность и жесткость внутреннего устройства, она была похожа на мир людей. А то, что так отчетливо увидел Ростик теперь, — это было нечто запредельное, нечеловеческое… Но каким-то образом оно больше благоволило к людям, даже к нему одному, может быть, именно по причине их непохожести.
Ментальный удар оказался все-таки слишком силен, хотя мангусты делали все, чтобы Ростик восстанавливался побыстрее. Теперь они, кажется, сообразили, что объект воздействия, которому они решили помогать, оказался куда менее крепок, чем хотелось бы. А поэтому решили впредь служить чем-то вроде предохранителей, снижая мощь своих передач. Рост сам удивился, что понял это, но дело обстояло именно так.
На пятый день путешествия Рост услышал, как командир отряда сказал Шипирику, который определенно держался уже из последних сил:
— Все, люд-пернатый, мы успели и пришли… Хотя наш друг задержал отряд больше необходимого.
Рост опять время от времени впадал в какую-то дрему, вызванную даже не слабостью, а нервной и мыслительной истощенностью, поэтому не сразу сообразил, что Шипирика
