обогреть, чем и занималось семейство г'метов, отказавшееся эвакуироваться. И сверху не капало, поэтому Рост вот уже две недели, что длилась осада Боловска, жил тут. Лишь пару раз удирал домой, на Октябрьскую, чтобы вымыться и постираться.
Октябрьская была недалеко, по прямой метров четыреста, сразу за старым трамвайным парком, но после того как пять дней назад пауки выгрызли этот сектор и дошли до ближайшей к центру стены, трампарк оказался ими завоеван. Поэтому приходилось шагать больше километра, чтобы попасть домой. Сейчас, правда, Ростик об этом не думал.
Он посмотрел на всякий случай, как с два десятка бакумуров под предводительством Любани укладывали тяжелораненых на носилки, чтобы отнести их в кинотеатр «Мир», где теперь располагался главный госпиталь, а еще с полдесятка волосатых женщин готовят обед для трех рот разом, и добрался наконец до своего обиталища.
Тут, к несказанному удивлению, его уже ждали. Это были Жорка Пестель и Василиса. Мельком посмотрев на длинного очкастого Пестеля, Ростик понял, что его докладная все-таки дошла до начальства, по крайней мере на нее обратили внимание. И на том спасибо. Значит, Пестеля прислали, чтобы он выяснил, насколько все, что писал Ростик, серьезно. Жорка протянул руку:
– Здорово, командир.
Рост устало пожал его на удивление чистую ладонь. А вот с Василисой получилось не так… Она попросту подошла к Ростику, близко-близко, обняла его и от всей души поцеловала в губы. Потом совершенно по-девчоночьи провела рукой по заросшей щеке, нежно заглядывая в глаза.
Рост тоже ее приобнял, но тут же отпустил, потому что сбоку вдруг раздалось со вздохом:
– Любят тебя, Гринев, девушки. И за что, спрашивается?
Оказалось, что в темном уголке примостилась Лада.
– Что же ты, подруга, на своем крейсере не помогала? – спросил ее Ростик, усаживаясь за стол, на котором лежали ненужный в этом бою пистолет, несколько чистых листков бумаги и чернильница с торчащей из нее ручкой.
– Помогала, только не тебе, – отозвалась Лада, – а заводу. Там сегодня было дело… Не чета твоему.
– Просто он умеет бой организовать, – заступился Пестель. – Выучка и опыт сказываются.
И чего на меня сегодня все девицы набрасываются, подумал Ростик, но это была уже необязательная мысль. Он запалил плошку с маслом, чтобы было веселее и чтобы лица гостей стали виднее, и спросил:
– С чем пожаловали?
– Поговорить, – отозвался Пестель. – Сам напросился, – добавил он, подтверждая догадку, что разговор пойдет о том, что Ростик писал начальству. – И если дело серьезное, то… воевать тебе здесь уже не придется.
– Дело куда как серьезное, – отозвался Ростик. – Серьезнее не бывает. – Чуть усмехнувшись, он посмотрел на Василису и Ладу. – Но, может быть, сначала перекусим?
26
Антиграв был небольшой, двигался почти бесшумно, или причиной тому был снег, который как начал валить вчера, так и не переставал, поэтому в машине сразу установилась торжественная атмосфера доверительности и странного покоя, какой бывает только в густой снегопад. Разговаривать было легко, тем более что Ростик более двух недель воевал и существенно отстал от всего происходящего в мире. Но сначала все рассматривали Город, каким он предстал с высоты.
Обнесенный стеной Боловск выглядел даже более незнакомым, чем во время первых войн с насекомыми – и стены были повыше и более грозными, да и сражение теперь разворачивалось не очагами, а по всему периметру. Это было тем более заметно, что подпалины от огнеметов окружали стены сплошной траурной полосой, так что даже свежий снег казался серым.
Рост осмотрел из своей башенки с пушками пауков, которые теперь хозяйничали на стадионе и в Парке культуры, окинул взглядом Бобыри, Острохатки, от которых осталось одно воспоминание, оценил разрушенную больницу с прудом за ней, который особенно четко выделялся спокойной темной водой на белом фоне. Всего в руках людей осталось не более половины старой площади Боловска, а если сравнить с нынешним раскидистым расположением Города, то и менее одной пятой, пожалуй.
Было странно видеть пауков, вышагивающих на площади перед большим изысканным зданием Ширского дворца, который Ширы выстроили на месте прежних новостроек, когда решили устроить в Городе свою колонию, или по старому рынку, окруженному складами, куда крестьяне свозили продукцию. Склады, кстати, тоже были частично разрушены и сожжены.
– Мало что у нас осталось, – буркнул Ким, покружив в белесой снежной мути и выводя наконец антиграв по направлению к Олимпу. – Даже антигравы эти сволочи ломают. И чем им наши машинки не понравились? Теперь чинить замучаешься, если вообще будет что чинить.
– Их было слишком много, – сказал Изыльметьев, который сидел в кресле второго пилота. – У нас уже давно людей нет, чтобы их обучать.
– Не машины виноваты, – огрызнулся Ким, – а люди стали беспечными, или неумелыми, или думали, что тут всегда будет спокойно и мирно, как в последние годы было… Впрочем, это одно и то же.
– А что вы еще знаете? – спросил Ростик, чтобы ребята поскорее стали рассказывать новости.
