совсем, но этого не произошло. Когда вся группа, в полном составе, собралась в этом большом помещении, туда стремительно вошел, почти ворвался, высокий молодой мужчина лет тридцати.
– Здравствуйте! – энергично сказал он, обводя нас внимательным взглядом.
Я вжалась в кресло: «Похоже, лекции не будет. Ее начинают по-другому. В аудиторию неспешно входит преподаватель и начинает нудеть. Сейчас – все иначе. В лучшем случае – семинар, в худшем – практическое занятие. А это значит, что нужно будет принимать участие в общей беседе, а не отмалчиваться, делая вид, что конспектируешь сказанное».
– Меня зовут Вишневский Юрий Романович. Я веду у вас практические занятия по психологии.
«Черт возьми! Точно не удастся посидеть спокойно. Надо было лучше изучать расписание. Хотя что же, я не пошла, если бы знала? Глупости».
– Сегодня у нас – первое занятие. Конечно, по расписанию мы должны были встретиться еще на прошлой неделе, но обстоятельства сложились так, что я смог появиться на работе только сегодня. Довожу до вашего сведения, что я не вхожу в основной преподавательский состав данного учебного заведения, а являюсь, так сказать, приглашенным педагогом, так как обладаю уникальной квалификацией и богатым опытом в сфере психологии семейной жизни. Именно этот предмет мы и будем обсуждать на наших занятиях. Вы как будущие педагоги должны не только передавать ученикам знания, но и быть для них еще и, своего рода, психологами. Вы станете невольными свидетелями их личной жизни, будете общаться одновременно и с ними, и с их родителями. Будете разруливать конфликты, которые часто возникают между близкими людьми. Будете свидетелями зарождающихся чувств между мальчиками и девочками. На ваших глазах может вспыхнуть новая любовь, и ваша задача – сделать все возможное и невозможное, чтобы это закончилось хорошо.
Высказавшись, психолог снова обвел нас изучающим взглядом и, конечно, на меня смотрел особенно долго, а потом отвел глаза и неожиданно поинтересовался:
– У кого в семье происходили случаи насилия?
По аудитории прошел легкий гул. Все недоуменно переглянулись, но никто не высказывался. «Действительно, а что? Давайте смелее, признавайтесь, кого дома избили или изнасиловали! Лес рук! – Я усмехнулась. – Вот это психолог. Разве так до чего-нибудь докопаешься? О таком, даже если это было, надо аккуратно спрашивать в приватной беседе, после того как налажен очень тесный контакт с пациентом. А вот так, нахрапом… Он же понимает, что ему никто ничего не скажет. А может, он специально задает глупые вопросы? Может, если он приглашен нашим деканатом, то ему все равно, у кого что спрашивать и кто что усвоит? Он просто примет зачет в конце семестра и отчалит восвояси, выслушивать своих богатеньких клиентов». Мне казалось, что клиентура у психолога должна быть состоятельной – он выглядел высоко – и частооплачиваемым. Вместо мешковатого затертого костюма – униформы профессуры – на нашем новом преподавателе красовался модный пиджак из тонкой кожи и черные прямые джинсы, ансамбль дополняла красивая водолазка. Его обувь тоже была в порядке: блеск дорогих начищенных ботинок был виден с последнего ряда. Вишневский явно добирался за город на личном автомобиле, а не трясся в метро, а затем в маршрутке, как это делали большинство наших педагогов. На запястье нового преподавателя блеснули часы из розового золота – мужчина явно разбирался в моде и следил за тенденциями.
«Ничего себе какой!»
Стиляга тем временем продолжал:
– Итак. Тема нашего сегодняшнего занятия – половое влечение. Внимание! Ничего записывать не надо! – торопливо сказал он, заметив, что все раскрыли тетрадки на коленях. – Видите, в этой аудитории даже столов нет, чтобы писать. Просто слушайте и запоминайте.
Все с облегчением захлопнули тетради и уставились на красавчика.
– Я сегодня побеседую с каждым из вас. Лично. После этого выберу особо интересные случаи и проведу консультацию с этими людьми тет-а-тет, – провозгласил Вишневский.
Он поставил два кресла друг против друга и стал приглашать, по очереди, всех учащихся из нашей группы. Усаживал человека напротив себя и громко, чтобы могли слышать все, задавал вопросы. Причем если ответ не казался Вишневскому правдоподобным, он громко протестовал:
– Не может быть! Вы меня обманываете! Не делайте этого, а то я вас запомню и не поставлю зачет, – и сам же хохотал над собственной шуткой.
Так, спросив у одной из наших девиц, в каком возрасте она почувствовала влечение к противоположному полу, и получив ответ: «В шестнадцать лет», он воскликнул:
– Вы лжете! У вас до сих пор не возникало влечения к противоположному полу. Вас привлекают только девушки!
Девица покраснела, Вишневский тут же отправил ее восвояси и вызвал следующего. Казалось, он просто развлекался, потешаясь над нами и не желая воспринимать никого всерьез.
Я повернула голову и нашла глазами Антона. Он сидел в первом ряду. Когда я входила в аудиторию, то была настолько поглощена своими переживаниями, что не обратила на него внимания. А он не окликнул меня, как делал обычно.
Мой приятель заметно нервничал. Возможно, только я одна из всей группы догадалась о его ориентации. Убедившись, что психолог, не стесняясь, прилюдно высмеивает абсолютно все, Антон готовился к разговору как к пытке.
Я несколько минут смотрела на него в упор. Наконец, приятель почувствовал мой взгляд и обернулся. Я улыбнулась ему, мысленно посылая лучи поддержки; Антон благодарно кивнул.
Новый преподаватель перехватил этот взгляд и торжественно предложил:
– Давайте позволим обнажить душу единственному мужчине из вашей группы.
Холеный психовед определенно меня раздражал; зато, слушая его, я почти отвлеклась от мыслей о Роберте.
Антон, понурившись, поплелся к месту допроса.
– Здравствуйте! – добродушно начал преподаватель.
– Здравствуйте, – обреченно промямлил парень.
– У вас полная семья? – поинтересовался психолог.
– Да. Мать и отец. Я у них один.
– Прекрасно, – обрадовался Вишневский, – и что вам запрещается?
Антон удивленно пожал плечами:
– Мне никогда и ничего не запрещали. С самого детства. Меня очень любят. Обо мне заботятся.
– Вам приобретают именно те вещи, которые вы хотели бы купить сами?
– Не всегда. Иногда мама считает, что мне гораздо больше подходит белый вязаный свитер с милым рисунком, а мне бы хотелось надевать что-то более строгое, стильное и желательно черное, – Антон завистливо осмотрел наряд преподавателя, – а мама хочет, чтобы я продолжал одеваться как подросток.
– И как вы выходите из ситуации? Ведь ваши потребности возросли.
– Ну… – задумался мой приятель, – я коплю. Иногда прошу в долг у родителей.
– А чем отдаешь? – просто спросил Юрий Романович, стремительно переходя от «вы» на «ты», – ты ведь не работаешь?
– У меня стипендия, – неуверенно ответил Антон. Он начал покрываться пунцовыми
