– Отказали… – Наконец, сказал он. – Точную формулировку не помню, да и не в ней суть. Я потом по своим 'каналам' 'пробил' ситуацию, мне сказали, что на место, на которое сначала планировали взять меня, приняли какого-то своего, 'блатного'.
Теперь надолго замолчал Серега, 'переваривая' услышанное.
Возможность помолчать тогда, когда это нужно, спокойно подумать в присутствии друга, который не станет торопить с ответом или задавать ненужных вопросов, были наибольшей ценностью, которую Быков ценил в таких отношениях. Он видел, как несколько недель назад 'загорелся' старый друг возможностью возврата на прежнее место работы, в органы внутренних дел. Ясно было, что он теперь переживает из-за такого поворота дел. Нужно было хотя бы морально поддержать его. Но как это сделать? Что у него сейчас на уме? Можно ведь ляпнуть что-то и невпопад…
Быков решил начать 'издалека'.
– А ты не хочешь просто вернуться на работу в милицию? Например, следователем, или участковым? Я помню, ты не раз рассказывал интересные истории из твоей службы в 'органах'. Про ту же Пихтовку, например.
– Ты имеешь в виду случай со сбежавшим мужиком? – Улыбнулся Игорь. Серега понял, что угадал, оценивая теперешнее настроение старого друга.
– Да, конечно его. Я, правда, подзабыл, как все там было. Не освежишь память?
– Да запросто! Дело было так…
Случай, действительно, был такой, что его без улыбки вспоминать было невозможно. Игорь тогда работал следователем в Колыванском РОВД. Однажды, примерно в середине осени из Пихтовки пришла информация – ограблен 'соболевский' магазин. 'Соболевский' – то есть принадлежавший Колыванскому хлебокомбинату, которым в тот момент 'рулил' некто Соболев – пожилой мужичок из районной 'номенклатуры', седой, неопрятный и тучный. Руководимое им хлебопекарное предприятие довольно скоро 'успешно' развалилось, но в те дни, когда был ограблен магазин, принадлежащий хлебокомбинату, до полного развала 'соболевского' хозяйства оставалось еще несколько месяцев.
Осмотр места происшествия показал, что из магазина исчезли водка, консервы, шоколад, хлеб. Стали думать: кто?
Пихтовка – самый отдаленный из достаточно крупных населенных пунктов Колыванского района, когда-то, но не очень давно, был центром одноименного района. Потом Пихтовский район упразднили, 'слили' его с Колыванским. Вслед за этим деянием областных властей в старинный сибирский город Колывань повалило и местное пихтовское начальство; не одно десятилетие 'пихтовские' занимали ключевые посты и лидирующее положение в руководстве Колыванского района.
Село Пихтовка было особенное – во многих смыслах.
Во-первых, люди. Основной статьей дохода этого северного района Новосибирской области был, конечно, лес – заготовка, первичная переработка, транспортировка. 'Контингент' с той поры в Пихтовке остался соответствующий. На физически тяжелую, изматывающую работу на лесозаготовки привлекались, в основном, люди 'из мест не столь отдаленных'. После 'отсидки' некоторые бывшие 'зеки' оставались навсегда в Пихтовке или Пономаревке – деревне-побратиме таежного районного центра. Так постепенно, за десятилетия сформировался определенный 'культурный' слой жителей северной части Колыванского района, периодически сотрясавший колыванскую милицию жуткими бессмысленными преступлениями и не менее бессмысленными выходками, часть из которых так же была за гранью закона.
Второй особенностью Пихтовки были ее дороги. Человеку, неосторожно посетовавшему на недостаточную благоустроенность какой-то части колыванских 'магистралей' неизменно снисходительно улыбались в ответ и обязательно спрашивали: 'А ты пихтовские дороги видел?'.
И человек, как правило, тотчас же прекращал 'нападки' на дороги Колывани. Потому что улицы Пихтовки в весеннее и осеннее время с полным основанием можно было считать 'эталоном' бездорожья, поскольку проезжая часть в населенном пункте не могла быть еще хуже, в принципе. В весеннюю и осеннюю распутицу по селу можно было проехать только на могучем тракторе 'Кировец' К-700, или гусеничной 'танкетке'. Иногда, когда в затяжных дождях случался перерыв, по Пихтовке с трудом, но 'продирался' 'УАЗик', чья легендарная проходимость известна не только в России.
В командировку в Пихтовку колыванские милиционеры ездили крайне неохотно. Раскрытие преступления в самом северном населенном пункте района – это, как минимум, (то есть, если повезет!) пять – семь дней. Пять – семь дней в отрыве от семьи, от дома. Все это время опергруппа жила прямо в конторе Пихтовской администрации (тогда – исполкома), в специальной комнате, предназначенной именно для таких случаев.
Поэтому в командировку в Пихтовку, особенно весной и осенью, старались посылать милиционеров из числа молодых сотрудников, уже имевших опыт самостоятельного раскрытия преступления. Молодежь более стойко переносила тяготы 'кочевой' жизни, была более легкой 'на ногу', что в условиях ужасающего бездорожья зачастую оказывалось решающим фактором для оперативного раскрытия преступления.
Так молодой следователь Игорь Касюк попал в оперативную группу, посланную на раскрытие кражи со взломом 'соболевского' магазина.
Следственные действия показали, что после совершения преступления населенный пункт никто не покидал. Подтвердилось то, что было ясно практически с момента осмотра места происшествия: вор все еще находится в Пихтовке.
Оперативники разбились на пары и стали делать подворный обход.
Где-то на двадцатом или двадцать пятом дворе Касюку и его напарнику повезло.
В одном из домов, прямо посредине стола горкой лежали конфеты, шоколадки, консервы – все то, что значилось в писке похищенного из магазина пузатого колыванского 'пекаря', стояла початая бутылка водки, в которой горячительного напитка оставалось едва ли полстакана.
Хозяйка дома, увидев милиционеров, все поняла без слов. На вопрос: откуда продукты и водка, она затараторила – быстро, бессвязанно, замахала руками, показывая закуток, в котором спал ее муж. На шум из соседней комнаты выбежали детишки, со страхом и любопытством стали наблюдать за происходящим.
Допросить мужика не удалось. На него надели наручники и пригласили понятых – нужно было по 'горячим следам' делать обыск.
Обшарили все. Продукты – шоколад, консервы, макароны – нашли быстро. Не хватало только водки, причем довольно много – больше двадцати бутылок.
Проверили чердак, спустились в подпол. Обшарили все в бане и стайке, но также ничего не нашли. Интуиция подсказывала Игорю, что, с учетом ментальности местных жителей, водка должна быть недалеко от хозяина, то есть где-то в доме. Но вот где?
Тут он обратил внимание на ребятишек хозяина дома – маленьких, щуплых от недоедания или плохого ухода. Они с любопытством взирали на действия чужих дяденек, и прятали руки за спиной, как будто чувствовали в чем-то свою вину.
'А ведь под полом могут быть места, ниши и пустоты, в которые пролезть могут только дети, а взрослым из-за из габаритов доступа в них нет' – Подумал он, внимательно осматривая конструкции, пола в доме, в котором жил предполагаемый похититель продуктов питания. Не перепоручая никому, он разделся до рубашки, захватил фонарик, спустился вниз…
Украденная водка была, как он и предполагал, в одной из темных и узких ниш под полом.
