— Позже, я сказал. Сейчас она переживает очень опасное время. Ей пришлось оставить все, что составляло ее жизнь, и у нее нет ни малейшего представления о том, на что она это променяла. Если мы будем очень сильно принуждать ее, она может покончить с собой, прежде чем мы сможем извлечь из нее хоть какую-то пользу.
5
Окойя оставался в каюте Доро, где Энинву могла ухаживать за ним, пока его болезнь не утихнет. Затем Доро отправил его в трюм, где находились остальные рабы. Когда корабль вышел в море и африканский берег исчез за горизонтом, рабам разрешили бродить по трюму и даже по палубе, где им больше нравилось. Поскольку у них не было почти никакой обязательной работы, они фактически были гораздо свободней, чем члены экипажа. Так что у Окойи не было никаких причин считать, будто это перемещение связано с каким-то ограничением свободы. Доро очень внимательно наблюдал за ним, стараясь определить, насколько тот сообразителен и уживчив — или запуган и готов провоцировать неприятности. Но Энинву познакомила юношу с Аденкву, и казалось, что теперь молодая женщина занимала большую часть его времени. Во всяком случае, у него не было желания устраивать бунт или нечто подобное.
— На самом деле они не настолько нравятся друг другу, как это может показаться, — говорила Энинву, стараясь убедить Доро. — Кто знает, что у них на уме?
Но Доро только улыбался. Что было у них на уме, было ясно каждому. Энинву просто боялась за их слишком близкое кровное родство. Она находилась под сильным влиянием убеждений, бытовавших среди ее людей. Казалось, она чувствовала свою особую вину за их встречу, которую могла так легко предотвратить. Но с другой стороны, даже ей было ясно, что Окойя и Аденкву нуждаются друг в друге, как она нуждается в Доро. Подобно ей, они чувствовали себя слишком уязвимыми и одинокими. Через несколько дней после начала плавания Доро отвел Окойю на палубе в сторону, подальше от Аденкву, и сказал ему, что капитан корабля имеет право сам исполнить церемонию женитьбы.
— Белый человек, этот самый Вудли? — спросил Окойя. — И что он должен сделать с нами?
— В твоей новой стране, если вы хотите пожениться, вы должны дать обещание перед священником, или перед человеком, представляющим власть. На корабле таким человеком является Вудли.
Молодой человек в сомнении покачал головой.
— Здесь все происходит по-другому. Я ничего не понимаю. Мой отец выбрал для меня жену, и я был ею доволен. И даже было сделано формальное предложение ее семье.
— Ты больше никогда ее не увидишь. — Доро старался говорить как можно убедительнее, и очень спокойно встретил гневный взгляд молодого человека. — Мир, в котором мы живем, не всегда бывает мягким и удобным, Окойя.
— Так я должен жениться, потому что ты этого хочешь?
Некоторое время Доро просто молчал. Пусть ребенок некоторое время подумает над этими глупыми словами. Наконец он сказал:
— Когда я приказываю подчиняться, молодой человек, ты будешь понимать это и будешь подчиняться.
Теперь замолчал Окойя, который продолжал раздумывать над происходящим. А поскольку он старался это скрыть, то к его молчанию примешивался еще и страх.
— Так я должен жениться? — наконец спросил он.
— Нет.
— У нее был муж.
Доро только пожал плечами.
— А что будет с нами на этой твоей родине?
— Возможно, ничего. Я дам тебе землю, семена, и некоторые мои люди будут помогать тебе освоиться на новом месте. Ты будешь продолжать изучать английский, а возможно, еще и голландский язык. Ты будешь жить. Но взамен того, что я дам тебе, ты должен будешь повиноваться мне, независимо от того, приду ли я к тебе завтра утром или через сорок лет.
— И что же я должен сделать?
— Сейчас я еще не знаю этого. Возможно, что я дам тебе бездомного ребенка, или даже несколько детей, чтобы ты заботился о них. Возможно, что тебе придется предоставить приют и взрослым людям, которые будут в нем нуждаться. Возможно, что ты будешь получать сообщения для меня, или охранять мою собственность. Возможно что-нибудь еще. Что-нибудь вообще.
— Плохое и хорошее, без разбора?
— Да.
— Предположим, что я не буду повиноваться. Ведь даже раб иногда может поступать по своему собственному разумению.
— Это твое решение и твое право, — согласился с ним Доро.
— И что ты сделаешь тогда? Убьешь меня?
— Да.
Окойя взглянул в сторону, потер свою грудь, где оставило след раскаленное железо.
— Я буду повиноваться, — прошептал он. Некоторое время он молчал, потом продолжил, говоря медленно, тщательно выговаривая слова. — Я хочу жениться. Но разве должен эту церемонию проводить белый человек?
— А кто же еще? Неужели я?
— Да. — Молодой человек, казалось, испытал облегчение.
Так все и было. Доро не имел на это формального права, но он просто-напросто приказал Джону Вудли оказать ему такое доверие для совершения церемонии. Доро хотел, чтобы на церемонию были допущены рабы, а не только экипаж корабля. Если они начнут привыкать к незнакомой пище и незнакомой компании, то должны будут признать и новые обычаи.
Здесь не было пальмового вина, которое приготовила бы семья Окойи, если бы он взял себе жену дома, в своей деревне. Но Доро предложил ром, на столе был всем знакомый батат, и другая менее знакомая еда. Начался скромный пир. Родственников и близких у молодых здесь не было, за исключением Доро и Энинву. К этому времени рабы и некоторые члены экипажа перезнакомились между собой, и были приняты как гости. Доро объявил им на их родных языках, что происходит на корабле, и они собрались все вместе, смеясь, жестикулируя и выкрикивая комментарии на своих языках, и частично на английском. Временами смысл их замечаний был весьма красноречив, и Окойя вместе с Аденкву оказались вовлечены в самый центр этой неразберихи и смеха. В эту беззлобную атмосферу, царившую на корабле, окунулись рабы, которые все так или иначе имели собственный жестокий опыт жизни на родине. Одни были похищены из родных деревень. Другие — проданы за колдовство или за другие провинности, в которых они как правило виноваты не были. Некоторые уже родились рабами. А кто-то попал в рабство во время войны. Все подвергались жестоким издевательствам во время плена, все прошли через боль — гораздо большую, чем они были в состоянии запомнить. Все потеряли родственников: мужей, жен, родителей, детей… они поняли к этому времени, что им больше никогда не доведется увидеть их вновь.
