необходимости туда отправляться.
— Раньше ты даже не пытался отговорить меня от этого.
— Нет.
— Почему?
— Я хочу посмотреть, сможешь ли ты это сделать или нет.
Он напоминал одного из ее сыновей, который, когда был еще очень маленьким, бросил в реку несколько домашних птиц, чтобы посмотреть, смогут они плавать или нет.
— Держись поближе к дельфинам, если они разрешат тебе, — сказал Доро. — Дельфины знают, как следует вести себя с акулами.
Энинву сдернула свою одежду и нырнула в море, пока ее уверенность не успела ее покинуть. Там она преобразилась, стараясь не спешить, чтобы не причинять себе лишних неудобств. Она стала дельфином, чье мясо она съела накануне.
И она поплыла в воде рядом с кораблем, толкая вперед свое гладкое длинное тело легкими ударами хвоста. Все выглядело для нее по-другому, так как ее глаза смотрели теперь в разные стороны, а голова была вытянута и впереди переходила в твердый нос. Дышала она тоже по-другому, точнее не дышала вовсе до тех пор, пока не чувствовала в этом нужды. Когда такая необходимость появлялась, она высовывала над водой свой нос с открывающимися отверстиями, быстро делала выдох и захватывала новую порцию воздуха, чтобы наполнить легкие. Понаблюдав за собой некоторое время, она поняла, что теперь ее тело более эффективно использует воздух для дыхания, чем обычное, человеческое. Тело дельфина способно проделывать трюки, для которых человеческое тело требует длительных тренировок, и при этом не избежать болевых ощущений. Теперь она знала, как увеличить объем выдыхаемого и вдыхаемого воздуха за короткий промежуток времени, как лучше всего использовать порцию воздуха для поддержания энергии тела, и многие другие уловки. Для нее это не было чем-то совершенно новым, но она смогла понять и научиться им гораздо быстрее и легче благодаря тому, что съела кусочек дельфиньего мяса. В противном случае все было бы слишком похоже на то, как если бы двое мужчин решили ее утопить.
Она упивалась силой и скоростью своего нового тела, обостренным слухом. В своем человеческом облике она имела очень острый слух, который обеспечивал высокую чувствительность всем остальным ее органам. Но слух, которым обладали дельфины, был высшим достижением из всего, что она когда-либо создавала для себя. Будучи дельфином, она могла закрыть глаза и воспринимать окружающий ее мир, слегка уменьшенный в масштабе, одними только ушами. Она могла издавать звуки, которые возвращались к ней в виде эха и приносили сообщения обо всем, что находилось вокруг нее. Она никогда даже и не мечтала о таком слухе.
Наконец, она переключила свое внимание на других дельфинов. Она слышала, как они болтали друг с другом неподалеку, перемещаясь подобно ей вдоль корабля. Странно, однако в издаваемых ими звуках Энинву обнаружила осмысленность, логику. Это было похоже на язык общения. Медленно и неуверенно она поплыла им навстречу. Интересно, как они встречают чужаков? И как они отнесутся к маленькой несведущей самке? Ведь если они каким-то образом общаются друг с другом, то могут посчитать ее либо немой, либо сумасшедшей.
Один из них стал приближаться, держась параллельного курса, оглядывая ее одним подвижным глазом. Это был самец, решила она, с интересом наблюдая за ним. Через некоторое время он подплыл ближе и потерся своим телом об ее тело. Кожа дельфина, как теперь ей довелось обнаружить, была до приятного чувствительной. На ней не было чешуи — в отличие от обычных рыб, которых ей никогда не доводилось изображать, но чье строение она хорошо себе представляла. Самец вновь коснулся ее, издавая какие-то звуки — которые, как она решила, должны были означать вопрос, — а затем повернул прочь. Она обернулась, отмечая курс корабля, и поняла, что может отправиться к дельфинам без риска потеряться. Тогда она поплыла вслед за самцом.
Есть определенное преимущество в том, подумала она, чтобы быть животным-самкой. У некоторых животных самцы устраивают схватки друг с другом, устанавливая свои права на территорию или на самку. Она помнила, как бывала напугана, будучи самкой-животным, когда ее преследовали настойчивые самцы. Однако память подсказывала, что серьезные повреждения от самцов она получала только будучи в человеческом облике и только от мужчин. Случай побудил ее превратиться в самку-дельфина, когда ей удалось съесть кусочек дельфиньего мяса. Но это был счастливый случай.
Очень маленький дельфин (скорее всего это был детеныш) подплыл к ней, чтобы познакомиться, и тогда она стала плыть медленнее, позволяя ему исследовать себя. В конце концов мать позвала его назад, и Энинву вновь осталась одна. Одна, но окруженная подобными ей созданиями. Она с трудом заставляла себя думать о них как о животных. Плавание в их окружении напоминало ей общение с другими людьми — причем с людьми, дружественно настроенными по отношению к ней. Здесь не было работорговцев с цепями и клеймом. Здесь не было Доро с его мягкими, но страшными угрозами.
Тем временем несколько дельфинов приблизились к ней, начали тереться о нее боками и таким образом знакомились. Когда вернулся самец, который первым коснулся ее тела, она слегка вздрогнула, обнаружив, что узнала его. Его прикосновение было особенным, не похожим на прикосновения других, так же, как и дельфины не были похожи друг на друга.
Неожиданно он высоко выпрыгнул из воды и, описав в воздухе дугу, вновь вошел в воду чуть впереди нее. Она подумала — почему бы и ей не попробовать сделать нечто подобное? — и прыгнула на небольшую высоту. Ее тело дельфина было удивительно проворным и подвижным. Она, казалось, какое-то время парила в воздухе, а затем плавно и мягко вошла в воду, чтобы вновь вынырнуть без напряжения и усталости. Это было самое лучшее телом из всех, какие она для себя создавала. Вот если бы только ей так же легко, как эти прыжки, давалась и дельфинья речь… Она хотела понять, почему для нее это невозможно, и был ли Доро в этом отношении более способным, чем она. Мог ли он приобретать новый язык и новые знания, когда забирал себе очередное новое тело? Овладевал ли он человеком полностью или получал только оболочку?
Дельфин-самец вновь приблизился, чтобы коснуться ее, и все мысли о Доро исчезли из головы. Она понимала, что интерес дельфина к ней стал чем-то большим, чем простое любопытство. Теперь он оставался все время рядом с ней, касался ее своим телом и двигался в такт ее движениям. Она решила, что ей не следует обращать на него внимания. Она и в прошлом всегда избегала брачных игр среди животных. Она была женщиной, и скрещивание с животными вызывало у нее отвращение. Она бы чувствовала себя отвратительно, возвратившись в свой человеческий облик с семенем животного-самца внутри себя.
Но сейчас… ее не покидало ощущение, что дельфины не были животными.
Она исполнила нечто похожее на танец, постоянно двигаясь и касаясь его, уверенная, что никакая подобная церемония среди людей не увлекла бы ее так быстро. Она чувствовала прилив сил и стремление ограничить их, желание и нерешительность. Она с радостью воспринимала его и, несомненно, была точно так принята им. Ведь, по сути, этот дельфин- самец был не более странным и чужим для нее, чем этот огбанджи, Доро. Теперь, как казалось ей, пришло время для странных браков.
Она продолжала свой танец, который — увы! — не могла сопровождать пением, хотя ей очень этого хотелось. Зато самец, кажется, был расположен к пению. Она подумала, что потом он должен будет оставить ее и вернуться к своей стае. Он не может оставаться таким же одиноким, как она. В этом было что-то такое, над чем ей следовало подумать в дальнейшем. Хотя это не имеет для нее значения, ведь важным является только то, что
