а хлебных крошек не прибавлялось.
— Помогите почтовой службе, — говорил старик всякий раз, когда мимо проходили люди. — Подайте на пшено голубям.
Но подавали мало. Похоже, народ привык к виду нищих придворных и к голодным королевским голубям. Горожане с корзинами, в старомодных сюртуках и капорах, гуляли среди товара, думая о более приятных и полезных вещах — например, о приготовлении вкусного ужина.
— Мальчик, — корявым пальцем поманила Джорджа торговка медовыми грушами.
Она вытащила из-под прилавка тугой мешочек:
— Отнеси старику, я товар оставить не могу. Купила чечевицу себе, с мясом потушить, но обойдусь. Не годится, чтобы королевские голуби голодали.
«Хороших людей на свете все же больше, чем плохих, — подумал Джордж. — Просто они не очень заметны, потому что живут и работают себе, никому не пакостят».
Узнав, от кого подарок, королевский почтальон встал с ящика и церемонно поклонился доброй торговке.
— Хотите сами покормить птиц? — спросил он детей.
Конечно. Они с удовольствием! Все трое принялись кидать чечевицу.
Голуби не суетились и не выпрашивали еду — они с грацией клевали то, что им доставалось. Джордж разглядел, насколько же они были красивы. Их темно-синие перья переливались голубым на грудке, на головах ерошились чубчики, и глаза медового цвета так нежно смотрели. У каждого была своя особенная внешность и характер. Это только издали они казались одинаковыми.
Старик знал их по именам.
— Задира, подвинься, — сказал он бойкому крепышу с раздутым зобом. — Дай поклевать Надежному.
Неожиданно среди этого воркования и копошения показалось, что голуби говорят. Не то, чтобы они открывали клювы и произносили слова. Просто Джордж вдруг узнал, глядя на клюющую стаю, что некая Бернадетта, возвращаясь с веселой вечеринки, подвернула ногу, уже вторую неделю не выходит из дома, и будет рада, если подруга навестит ее.
Джордж посмотрел на Брэнду и Питера — те раскидывали последнюю чечевицу из мешочка, как будто ничего не происходило.
— У меня есть знакомый голубь, он со мной разговаривал, — сообщила Брэнда старику.
— В этом нет ничего удивительного, — серьезно ответил ей королевский почтальон. — Это же местные голуби, они давно дружат с людьми.
— Джордж, давай поможем им, — вдруг произнёс Питер. — Устроим представление, деньги соберём.
— А Тринкет нас подождёт?
— Всего на пять минут. Помнишь, на концерте в школе мы исполняли песню про Фреда?
— Кто же будет третьим?
В школе с ними пел ещё один Питер.
— Брэнда.
Джордж с сомнением окинул взглядом сестру, которая, ни о чём не подозревая, кормила голубей и болтала со стариком. Но Питер уже выпрашивал у одного рыночного торговца маленькую стремянку: для представления требовался хоть какой-то реквизит.
— Эй, Брэнда, подойди сюда! Знаешь слова из «Ладно», — Фред сказал? — обратился он к девочке. — Будешь за Чарли.
Брэнда не знала слов, она лишь видела пару раз представление.
— Я тебе подсказывать буду, а ты хотя бы рот раскрывай вместе с нами. Хватайся за стремянку, когда я знак дам… Уважаемые леди и джентльмены, подходите скорее сюда! — волнуясь, закричал Питер. — Исполняется песня! Про Фреда! Раз, два, три, начали!
За Фреда был Питер, и сначала они с Джорджем кружили вокруг стремянки, изображали незадачливых мастеровых, примеряясь и так, и эдак. Потом сидели и, вытирая рукавами лбы, как-будто бы пили чай. Когда к ним присоединилась Брэнда, они начали бестолково тянуть стремянку каждый в свою сторону. Около них задержались двое зрителей, потом еще двое.
— Брэнда, садимся, пьем чай, — шепнул Джордж. Они присели на стремянку, вытирая лбы.
— Поднимайся, — приказал сестре Джордж. Но «Чарли» встал и направился куда-то в сторону — совсем растерялась Брэнда от внимания публики. — Куда ты пошла? — прошипел он, хватая ее за подол.
