– Очень даже в доспехах, – серьезно сказал он. – Пятнадцать слоев с керамическим усилением в критически важных местах.
– Ну, вы по крайней мере не смотритесь персонажем карнавала, – заметил я. – И потом, эта штуковина действительно может защитить. Новая или старая?
– Новая, – сказал Саня. – Удерживает все типы гражданских боеприпасов и даже некоторые боевые.
– Но не ножи и не когти, – буркнул Майкл. – И не стрелы.
Саня нахмурился, застегивая куртку.
– А твоя – не держит пуль.
– Меня защищает вера, – сказал Майкл.
Мы с Саней обменялись скептическими взглядами.
– О'кей, Майкл, – сказал я. – Так у нас есть мысли насчет того, где искать нехороших парней?
– В аэропорту, – ответил Майкл. Секунду я молчал, открыв рот.
– Иголка в стогу сена. Где в аэропорту?
Майкл пожал плечами, улыбнулся и открыл рот, чтобы ответить. Я поднял руку.
– Надо хранить веру, – произнес я, в меру возможности имитируя голос Майкла. – И как это я не догадался? «Фиделаккиус», надеюсь, вы захватили?
– В инструментальном ящике, – кивнул Майкл.
– Он еще пригодится Широ.
Пару мгновений Майкл медлил с ответом.
– Да, конечно.
– Но мы ведь спасем его.
– Молюсь, чтобы так и оказалось, Гарри.
– Спасем, – сказал я и посмотрел в окно. Майкл въезжал на площадь перед аэропортом. – Еще не поздно.
Аэропорт О'Хара велик. Почти полчаса мы кружили по забитым стоянкам, прежде чем Майкл резко затормозил перед терминалом международных рейсов. Спина и шея его напряглись, словно он услышал сигнал тревоги.
Саня покосился на него.
– Что там?
– Ты ничего не чувствуешь? – спросил его Майкл.
– Нет вроде.
– Закрой глаза, – посоветовал Майкл. – Попробуй приглушить мысли.
– Большое возмущение Силы чувствую я, – пробормотал я, не удержавшись.
– Правда? – спросил меня Майкл.
Я вздохнул и потер переносицу. Саня закрыл глаза, и лицо его почти сразу же брезгливо скривилось.
– Тухлятина, – сообщил русский. – Кислое молоко. Плесень. И воздух жирный какой- то.
– Отсюда всего пятьдесят футов до киоска «Пицца хат», – ткнул я пальцем. – Впрочем, может, это и совпадение.
– Нет, – возразил Майкл. – Это Никодимус. Он везде оставляет за собой этот запах. Презрение. Гордыня. Равнодушие.
– Я ощущаю только тухлятину, – сказал Саня.
– Ты его тоже чувствуешь, – кивнул Майкл. – Просто твой рассудок интерпретирует это по-другому. Он здесь. – Он тронул было пикап с места, но тут перед нами со скрежетом тормозов затормозило такси. Таксист обошел машину и принялся выгружать из багажника чемоданы какой-то пожилой пары.
Я буркнул что-то себе под нос и принюхался. Я даже попробовал включить свои магические чувства, чтобы понять, что так насторожило Майкла, но не уловил ничего необычного.
Я открыл глаза и понял, что смотрю прямо в затылок детективу Рудольфу. Он был одет в обычный свой дорогой костюм и стоял рядом с худым, но ухоженной внешности человеком, в котором я узнал окружного прокурора. На мгновение я застыл. Потом сорвал с Сани черный «Стетсон» и нахлобучил себе на голову, пригнувшись при этом как можно ниже.
– Что случилось? – спросил Майкл.
– Полиция, – буркнул я и осторожно огляделся по сторонам. Осмотр выявил семерых полицейских в форме и по меньшей мере еще десять человек в штатском, державшихся, однако, как полицейские. – Я бросил им намек, будто Плащаницу увозят из Чикаго по воздуху.
