мне показалось. Я открыл дверь с площадки и осмотрелся по сторонам. Напротив с лязгом отворилась дверь служебного лифта, и из него вышли двое типов в не слишком свежих белых кухонных передниках. Не глядя по сторонам, оживленно беседуя, они двинулись куда-то по коридору. С улицы слышалось завывание сирен.
– Должен признать, – буркнул я, – если уж Мартин отвлекает внимание, он делает это от души.
– У него очень сильно чувство профессиональной этики, – согласилась Сьюзен.
– Постой-ка на стреме, – попросил я, отходя от двери.
Сьюзен стояла, оглядываясь по сторонам, а я тем временем опустился на колени на лестничной площадке, вынимая из кармана все, что требовалось для заклинания.
Первым делом я достал черный маркер и очертил им на полу аккуратный круг. Маркер скрипел по керамической плитке, и стоило мне довести линию до конца, как я усилием воли замкнул круг. Невидимый, но вполне ощутимый – по крайней мере моими чувствами – барьер выстроился вокруг меня, отгородив от помех.
– У тебя маркер перманентный? – поинтересовалась Сьюзен.
– Помолчи минутку, – буркнул я, доставая из кармана полученный от отца Винсента образец и заводного пластикового утенка.
И вовсе не надо хихикать и тыкать в меня пальцем. Слушайте дальше.
Я коснулся клочком ткани утиного клюва, потом завел утенка, негромко пробормотал заклинание – по большей части набор бессмысленных слов – и сосредоточился на том, что мне нужно. Я опустил утенка на пол, но вместо того, чтобы начать переваливаться с лапки на лапку, он неподвижно ждал. Образец ткани мне пришлось закрепить на клюве утенка аптечной резинкой – он был такой короткий, что завязать его не было никакой возможности. Я отбросил в сторону все посторонние мысли, оставив только пару необходимых для заклятия, и прошептал: «Ищи, ищи, ищи!»
Энергия хлынула из меня, так что пару секунд я не мог даже вздохнуть. Маленький желтый утенок вздрогнул и ожил, бесцельно поворачиваясь по кругу. Я кивнул и, протянув руку, разорвал круг. Барьер исчез так же быстро, как возник, утенок крякнул и, переваливаясь, засеменил к двери.
Я покосился на Сьюзен. Ее черные глаза следили за утенком с тем, что я бы назвал исключительным скепсисом.
Я насупился:
– Комментарии не обязательны.
– Я ничего не говорила.
– Вот и не говори.
Она справилась с улыбкой.
– Не буду.
Я отворил дверь. Утенок деловито выбрался в коридор, крякнул и свернул налево. Я догнал его и поднял с пола.
– Она где-то близко, – сказал я. – Идем, быстро! Утенка будем опускать только на развилках.
– А что такое лестницы, твой утенок знает?
– Приблизительно. Да пошли же: я не знаю, надолго ли хватит заклятия.
Я шел первым. Ну, может, я и не атлет мирового уровня, но я более или менее тренирован, у меня длинные ноги, поэтому и шагом передвигаюсь быстрее, чем иные бегом. Сначала по одному длинному коридору, потом по другому утенок привел нас к двери с табличкой: ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН.
Я отворил дверь и заглянул внутрь.
– Бельевая, – шепотом сообщил я. – Большая…
Позади, из коридора, по которому мы только что прошли, послышались шаги. Сьюзен тревожно посмотрела на меня. Я ринулся в помещение; Сьюзен ворвалась следом. Я закрыл дверь, оставив маленькую щель – чтобы замок не щелкнул, выдавая нас.
Шаги приближались. Их было двое. Две фигуры быстрым шагом прошли мимо двери.
– Хендрикс и Гард, – прошептал я Сьюзен.
– Откуда ты знаешь? – прошипела она в ответ.
– Духи у блондинки характерные. – Я мысленно досчитал до десяти, приоткрыл дверь и выглянул. В коридоре было пусто. Я закрыл дверь и включил свет. Помещение оказалось довольно просторным. Вдоль одной стены выстроились большие, промышленного типа стиральные машины; с противоположной – батарея сушилок. Остальное пространство занимало несколько рядов длинных стеллажей, на полках громоздились стопки сложенных скатертей и полотенец. Я поставил утенка на пол, и он поковылял вдоль ряда стеллажей. – Они и на яхте ее так прятали. В выстиранном белье.
– И это их ты называешь профессионалами? Если они такие предсказуемые? – возмутилась Сьюзен.
Я нахмурился и поставил утенка на пол.
– Ты лучше за дверью следи.
