Обряд на крови

Я покачал головой:

– Не только. Мне нравится мое жилье. Черт, да если уж на то пошло, мне нравится моя машина.

– Вам нравится эта… эта груда металлолома?

– Ну, внешне она, конечно, не слишком впечатляет, зато на нее можно положиться. Старая боевая кляча.

Томас снова поерзал на прикрывавшем пружины коврике.

– Знаете, вы просто вынуждаете меня всерьез задуматься о третьей причине. О неслыханной тупости.

Я пожал плечами:

– Мы с Жучком умеем надрать задницу. В меру сил наших четырех цилиндров, но умеем.

Лицо у Томаса вдруг утратило всякое выражение.

– Как Сьюзен?

Хотелось бы мне хранить вот такое бесстрастное выражение лица, когда я злюсь. Хотелось бы, но получается неважно.

– А при чем тут она?

– Вы за нее переживаете. Вы позволили ей стать частью вашей жизни. Она пострадала из-за вас. Она попала в лапы всякой дряни и едва не погибла. – Он смотрел прямо перед собой, на дорогу. – Как вы живете со всем этим?

Я начал было злиться, но взял себя в руки. Я покосился на профиль Томаса, высвеченный стоп-сигналом едущей рядом машины, – он изо всех старался казаться бесстрастным, старался сделать вид, будто его ничего не трогает. Из чего следовало: что-то трогает его – очень даже трогает. Он думал о чем-то, очень для него важном. И я догадывался, о чем. О ком.

– А как Жюстина? – спросил я.

Лицо его совсем застыло.

– Это не важно.

– О'кей. Но все-таки – как Жюстина?

– Я вампир, Гарри. – Он произнес это ледяным голосом, однако не совсем уверенно. – Она моя подру… – Голос его чуть дрогнул, и он попытался скрыть это, закашлявшись. – Она моя любовница. Пища. Вот как.

– А-а, – кивнул я. – Знаете, а мне она нравится. Еще с тех пор, как шантажом заставила меня помогать вам тогда, на маскараде у Бьянки. Это требует крепкого духа.

– Угу, – буркнул он. – Это у нее есть.

– Вы с ней давно знакомы?

– Четыре года, – сказал Томас. – Почти пять.

– А еще кто-нибудь был за это время?

– Нет.

– «Макдоналдс», – произнес я.

Томас удивленно повернулся ко мне.

– Что?

– «Макдоналдс», – повторил я. – Я люблю перекусить в «Макдоналдсе». Но даже если бы я мог себе это позволить, я бы не стал пять лет подряд обедать только там.

– О чем это вы? – спросил Томас.

– Да яснее ясного – о чем. О том, что Жюстина для вас не только пища.

Он снова повернулся ко мне и долгое мгновение на меня смотрел. Выражение лица его сделалось совсем уже далеким, глаза – не по-человечески черными.

– Пища, – сказал он. – Что же еще?

– И чего это я вам не верю? – заявил я.

Томас все смотрел на меня, и взгляд его похолодел еще сильнее.

– Сменим тему. Вот прямо сейчас.

Я подумал и решил не искушать судьбу. Он так старался не выдать своих чувств, что я невооруженным глазом видел, сколько всего кипит в нем. Если он не желает говорить об этом, не стоит терзать его дальше.

Черт, если уж на то пошло, мне и не хотелось его терзать. Конечно, Томас – хитрозадый, скользкий тип, вызывающий у подавляющего большинства собеседников (не женщин) желание прикончить его. И раз уж у нас с ним столько общего, он против воли вызывает у меня некоторую симпатию. В общем, я не стал загонять его в угол.

С другой стороны, так недолго и забыть о том, кто он такой, а вот этого я себе позволить никак не могу. Томас – вампир Белой Коллегии. Они не пьют кровь. Они питаются эмоциями,