– Нет у вас никаких особых сил.
– А вот и есть. Я ими убивала.
– Вы убивали
– А разницы-то?
– Разница в том, – пояснил я, – что, если у вас имеются собственные магические способности и навыки, ритуал вам не нужен.
– Один фиг. То есть одно и то же: что сила, что магия.
– Нет, – возразил я. – Поймите, ритуальное заклятие вроде этого имеет к вам весьма косвенное отношение. Это вроде космического торгового автомата: вы кидаете в щель пару четвертаков, нажимаете нужную кнопку и высвобождаете заклятие – собственность какой-то сбрендившей потусторонней силы, которой нравится развлекаться таким образом. Для этого не нужно умения. Для этого не нужно таланта. Да что там, даже обезьяна тупая – и та смогла бы такое заклятие наслать.
– Не вижу практической разницы, – парировала она.
– А разница есть.
– Какая? – поинтересовалась она.
– Вот вы сейчас и узнаете.
Вместо того чтобы смешаться и вообще утратить всю свою уверенность, она ухмыльнулась.
– Это ты толкуешь о том круге, что в углу студии нарисовал?
Она опознала круг? Ох, блин!
– Мы знали, что ты затеешь что-нибудь, – продолжала она. – Все, что от меня понадобилось, – это идти за тобой, когда ты пришел. Уж не знаю, чего ты хотел этим добиться, но могу тебя заверить: все твои каракули и свечки не сделают того, чего ты от них хотел. Потому как я их всех погасила, а мел стерла.
Блин. Блин. И ведь она не врала. Трижды блин.
– Трикси, – сказал я. – Но ведь вы сами-то понимаете хоть, что все это неправильно. Зачем вы это делаете?
– Я защищаю то, что мне принадлежит, Ларри, – ответила она. – Это бизнес.
– Бизнес? – возмутился я. – Два человека уже погибли. Жизель и Джейк тоже были на волосок от смерти, и мне даже думать не хочется, что случилось бы с Инари, не окажись я там. Что, мать вашу, вы, по-вашему, делаете?
– Делать мне нечего, как тебе объяснять!
Я посмотрел на нее в упор.
– Вы и сами не знаете. Вы ведь не знаете, на ком он женится.
Она не ответила, но взгляд ее вспыхнул злостью – и досадой.
Я покачал головой.
– Поэтому вы уничтожаете всех женщин вокруг Артуро Геносы. Одну за другой. Вы даже не знаете, ту ли вы убили.
– Из всех штучек, что приходятся ему по вкусу, только одна осталась, – сказала она.
– Эмма, – выдохнул я.
– А как ее не станет, мне не надо будет бояться, что кто-нибудь стырит мое законное.
Мгновение я молча смотрел на нее.
– Вы с ума сошли. Уж не думаете ли вы, что это сойдет вам с рук?
– Хотелось бы мне посмотреть, как прокурор попробует обвинить меня в колдовстве.
Черт, этой дуре не хватало ума на то, чтобы поверить мне насчет Белого Совета. Да что там, ее настолько не интересовало ничего, кроме ее собственной персоны, что она и имя мое запомнить не могла. И все-таки, человек она или нет?
– Блин-тарарам, Трикси. У Эммы же дети.
– У Гитлера тоже были, – огрызнулась она.
– Нет, не было, – возразил я. – У него были собаки.
– Один фиг, – отрезала Трикси.
Я покосился на часы. Одиннадцать сорок три. Через четыре минуты, хочу я этого или нет, Эмма умрет.
Трикси вдруг напряглась и прислушалась к телефону.
– Да, – сказала она кому-то, а потом мобильник у нее в руке взвыл, захлебнувшись помехами. Она дернулась так сильно, что я даже испугался, не нажмет ли она на спуск по ошибке. – Черт, – буркнула она. – Терпеть ненавижу эти дурацкие мобильники!
