– Он у вас. Я хочу его назад.
– Что до меня, – отозвался Гривейн, – я полагаю, он обнаружил информацию в теле контрабандиста.
– Да, – признал я.
– И полагаю, вам она тоже известна.
– Да.
Он задумчиво хмыкнул. Он стоял где-то совсем рядом с разбитым окном, хотя видеть я его не мог.
– Это ставит меня перед проблемой, – произнес Гривейн. – В мои намерения не входит делиться «Словом» с кем-либо. Боюсь, это ставит меня перед необходимостью заткнуть рот и вам.
– Я не самая серьезная из ваших проблем, – заверил я его. – Собиратель Трупов и Ли Хиан сегодня днем уже отобрали у меня информацию.
Последовало молчание, нарушаемое только монотонными ударами в дверь.
– Если это было бы так, – произнес, наконец, Гривейн, – вас бы уже не было в живых, чтобы рассказать об этом.
– Мне повезло, и я улизнул, – сказал я. – Хранитель Трупов очень переживает насчет этого Темносияния, которые вы, ребята, задумали.
Я услышал звук злобного плевка.
– Если то, что вы мне говорите, правда, – произнес Гривейн, – мне нет никакого смысла оставлять вас с патологоанатомом в живых.
– Это с какой стороны посмотреть, – возразил я. – Точно так же вы можете сказать, что вам нет никакого смысла убивать нас. Вчера вечером вы хотели предложить мне сделку. Вы все еще хотите говорить?
– Зачем? – искренне удивился он.
Послышался визг железа, подающегося под чрезмерной нагрузкой. Один из верхних углов двери погнулся, пропуская в комнату холодный ночной воздух.
– Быстрее, – прошипел Томас. – Надо что-то делать, и быстро.
– Верните мне Баттерса, – сказал я Гривейну. – А я дам вам информацию, которую мне удалось найти.
– Вы предлагаете мне ерунду, – хмыкнул Гривейн. – Он уже в моих руках. Я сам могу вытащить из него эту информацию.
Гривейн рявкнул что-то на незнакомом мне языке. Я услышал шарканье подошв, потом звук пощечины и приглушенный вскрик Баттерса.
– Это правда? – спросил у него Гривейн. – У вас имеется информация про «Слово».
– Черт его знает, что это, – пролепетал Баттерс. – Там была флэшка. Цифры. Черт-те сколько цифр.
– Какие цифры? – прорычал Гривейн.
– Не знаю. Много. Не помню их всех. Они у Гарри.
– Лжец, – произнес Гривейн. Послышался звук еще одного удара, и снова Баттерс вскрикнул.
– Не знаю я! – взмолился Баттерс. – Их было слишком много, а я смотрел на них всего пару се…
Послышался еще один удар – на этот раз не шлепок, а глухой, тяжелый стук кулака.
Я стиснул зубы; бессильный гнев клокотал во мне.
– Я не знаю, не знаю, не знаю… – всхлипывал Баттерс.
– Посмотри на меня, – приказал Гривейн. –
Я зажмурился и отвернулся от окна. Я очень хорошо представлял себе, что там происходит. Баттерса, возможно, на коленях, в руках у пары зомби. Гривейна, стоящего над ним в своей шинели, удерживающего Баттерса пальцами за подбородок, чтобы тот встретился с ним глазами. Гривейн хотел заглянуть ему в голову – грубо, бесцеремонно заглянуть, чтобы узнать правду.
А Баттерсу, в свою очередь, откроется прогнившая, отравленная черной магией и душа закоренелого убийцы.
Я услышал пронзительный звук – начавшись негромко, он все нарастал, пока не превратился в полный ужаса и безумия вой. В нем не осталось ничего человеческого. Никаких тормозов. Я бы никогда не приписал его Баттерсу, если бы не знал, что это он. Баттерс визжал и продолжал визжать до тех пор, пока вой не сменился захлебывающимся бульканьем и не стих.
– Ну? – спросил другой, незнакомый мне голос. Хриплый, словно говоривший едва ли не с самого рождения хлестал дешевый скотч и курил самые дешевые сигары.
– Он не знает, – негромко ответил Гривейн, не скрывая досады.
– Ты уверен? – спросил второй голос. Я сделал шаг в сторону и привстал на цыпочках, чтобы выглянуть из окна. Я разглядел второго говорившего. Трупные Пятна.
