– Как?
– Заглушить барабан.
– Э… чего?
Я тряхнул головой.
– Гм. Прошу прощения. Зомби… ну, это ведь не полноценная личность со своими мыслями, чувствами и всем прочим, но труп, в котором извне поддерживается иллюзия личности. Вплоть до питания, дыхания – и, главное, сердцебиения. Собственно, именно так некромант ими и управляет. Он выбивает ритм – простой или усложненный, почти что музыкальный, и с помощью магии подменяет им биение сердца у зомби. Этим ритмом он связан с сердцем зомби, так что когда некромант приказывает что-то, у того это исходит словно бы из самого сердца, и он исполняет этот приказ как свой собственный. Можно сказать, стопроцентный контроль.
– Та книжка, – вспомнил Баттерс. – Гривейн все время похлопывал ей по ноге. А потом, на улице – тот сабвуфер в «Кадиллаке».
– Совершенно верно. Заставьте этот ритм прерваться или просто вытащите зомби за пределы слышимости – и они лишатся управления. Только это рискованно до ужаса.
– Почему?
– Потому, что это не уничтожает зомби. это только высвобождает его из-под контроля некроманта. И тут может случиться все, что угодно. Он может тихо выключиться, а может начать мочить всех направо и налево. Совершенно непредсказуемо. Если бы я помешал ему барабанить там, в лаборатории, они могли бы убить нас всех. или разбежаться во все стороны, угрожая другим людям. Мы не могли допустить даже малейшего шанса такого.
Баттерс кивнул и с минуту думал молча.
– Гривейн сказал, что вы не страж. Кто такие стражи?
– Стражи – это что-то вроде копов Белого Совета, – объяснил я. – Они обеспечивают исполнение Законов Магии, предают суду преступников и лично рубят им голоы. Иногда они входят во вкус и из всех своих обязанностей предпочитают последнюю.
– Ну, – заметил Баттерс. – На слух это не так и плохо.
– В теории, – возразил я. – Но в жизни они такие параноики, что по сравнению с ними сенатор Джо Маккарти выглядит просто милым щеночком. Они не любят долгих расспросов, и они не подвержены сомнениям и колебаниям. Если они решили, что ты нарушил закон, считай, ты его уже нарушил.
– Но это несправедливо, – возмутился Баттерс.
– Несправедливо, – согласился я. – У меня со Стражами отношения так себе. Не уверен, что они придут мне на помощь, если я их попрошу.
– А другие чародеи из вашего Совета?
Я вздохнул.
– Белый Совет почти исчерпал свои ресурсы. Но даже если и не так, он наверняка не захочет лезть в это дело.
Он нахмурился.
– А копы могли бы остановить Гривейна?
– Наверняка нет, – сказал я. – Никто из них, черт подери, не обладает и долей подготовки, необходимой, чтобы с ним справиться. А если и попробовали бы, погибла бы уйма хороших людей.
– И что, – вскинулся Баттерс, – они сидели бы, сложа руки, и смотрели бы на то, как убивают людей вроде Фила? Но если уж полиция не справится, и Совет не хочет этим заниматься, кто, черт подери, его остановит?
– Я, – ответил я.
Глава седьмая
Мы вернулись ко мне домой; я поспешно завел Баттерса внутрь, под защиту моих оберегов. Из кухонного алькова выскочил и подбежал ко мне, виляя хвостом, Мыш.
– Господи, спаси и сохрани, – произнес Баттерс. – Ну и пони же у вас.
– Ха, – только и сказал я. Мыш ткнулся носом мне в руку и по заведенному распорядку обнюхал Баттерсовы ноги. Покончив с этим, он чихнул и, подняв на него взгляд, вильнул хвостом.
– Его погладить можно? – спросил Баттерс.
– Можете попробовать, только потом он от вас не отстанет, – я прошел в спальню забрать из шкафа пару нужных мне вещей, а когда вернулся, Баттерс сидел у камина, подкладывая в огонь свежих дров, а Мыш с терпеливым интересом наблюдал за этим процессом.
– Что это за порода такая? – поинтересовался Баттерс.
– Наполовину чау-чау, наполовину мамонт. Чау-мау.
Мыш разинул пасть в довольной ухмылке.
– Ух ты. Ну и зубищи, – восхитился Баттерс. – Но он ведь у вас не кусачий, правда?