– Итак, – произнес он, – мы возвращаемся к моему первому вопросу. Насколько серьезно вы ранены?
– Выживу, – буркнул я.
– Вам не кажется, что вам стоит показаться врачу? Если рана недостаточно серьезна, мисс Гард, не сомневаюсь, придаст ей более убедительный вид.
Секунду-другую я молча смотрел на него.
– То есть, нужно мне это или нет, я направляюсь в больницу, да?
– По счастливому совпадению мы как раз подъезжаем к больнице. Конкретно, к больнице графства Кук.
– Угу. Мне кажется, рана достаточно глубока без дополнительного вмешательства, – я покосился на бумажный листок и сунул его в карман. – Наверняка там дежурит одна или две бригады «скорой». Вам, наверное, лучше высадить меня у их подъезда.
Марконе улыбнулся – ртом, не глазами.
– Очень хорошо, Дрезден. Примите мои глубочайшие сожаления по поводу вашей травмы.
Глава девятнадцатая
Марконе со товарищи высадили меня в сотне ярдов от приемного покоя травматургического отделения, и мне пришлось ковылять до двери без посторонней помощи. Это было нелегко, и я устал как черт-те что, но в прошлом мне приходилось и хуже. Ну, не то, чтобы я хотел проделывать такое ежедневно, но после первой дозы острых ощущений боль кажется более-менее одинаковой.
Стоило мне вступить в приемный покой, как я сделался центром внимания. Ну да, когда ты вваливаешься, задыхаясь и оставляя за собой кровавый след, это поневоле производит на людей впечатление. Санитар и сестра уложили меня пузом вниз на каталку, и сестра приступила к осмотру.
– Не смертельно, – сообщила она, срезав мне штанину и осмотрев рану. Вид у нее был при этом неодобрительный, почти осуждающий. – Судя по тому, с каким лицом вы сюда вошли, вы думаете, что стоите одной ногой в могиле.
– Ну, – кивнул я, – я вообще плакса.
– Но неприятно, – утешил меня коренастый санитар. Он достал анкету на доске с зажимом, шариковую ручку и протянул их мне. – Придется вырезать эту штуку.
– Это уж доктору решать, – возразила сестра. – Как это случилось, сэр?
– Представления не имею, – сказал я. – Я шел по улице, и вдруг мне показалось, что мою ногу в огонь окунули.
– И вы сами дошли сюда? – с сомнением в голосе спросила она.
– Нет, меня довез один добрый бойскаут, – ответил я.
Она вздохнула.
– Ну, день сегодня спокойный. Вами займутся довольно скоро.
– Приятно слышать, – буркнул я. – Потому что болит как черт знает что.
– Я могу дать вам тайленола, – вежливо сказала сестра.
– У меня не болит голова. У меня в ноге четырехдюймовая железная штуковина.
Она протянула мне бумажный стаканчик и две маленькие белые таблетки. Я вздохнул и проглотил их.
– Эй, – посоветовал мне санитар, когда она вышла. – Не переживайте так. Вам обязательно дадут чего-нибудь, как только вами займется врач.
– С таким заботливым уходом, возможно, не стоит.
– Не судите ее слишком строго, – покачал головой санитар. – Видели бы вы, на что люди идут, только бы им дали болеутоляющего. Ну, настоящего – викодина, морфия, типа того.
– Угу, – кивнул я. – Послушайте, приятель, могу я вас спросить кое о чем?
– Легко, – он принес плошку с колотым льдом и принялся набивать им пластиковые пакеты, которыми потом обложил мою ногу. – Это немного притупит боль, да и распухать будет меньше. Не местная анестезия, конечно, но пока хватит и этого.
Лед не испарился мгновенно от соприкосновения с моей ногой – я даже удивился этому. Боль не ослабла, но сделалась вдруг какой-то отдаленной.
– Спасибо, приятель. Тут такое дело, я хотел бы переговорить с парой ребят, с которыми познакомился, когда попадал к вам в прошлый раз, – сказал я. – С бригадой «скорой». Гэри Симмонс и Джейсон Ламар, вот как их зовут.
Санитар приподнял брови.
– Симмонс и Ламар – как же. Они водят карету «скорой».
– Ага, я знаю. Они сейчас здесь?
– У них дежурство было ночью, – сказал он. – Но сейчас конец месяца, возможны подвижки графика. Я спрошу.
