что его упрятали в дурдом после того, как он подал рапорт о трупах из Бьянкиного особняка.
– Ну и что?
– А то, что он вряд ли получил свое место обратно без чьей-то поддержки. Признав какой-нибудь заднице, что он не видел того, что видел на самом деле, – Томас покачал головой. – Он боялся испортить свою карьеру. Он скурвился.
Я сидел молча.
– Это не значит, что он плохой человек, – продолжал Томас. – Но он трус. Он или подставит тебя, или застынет столбом в самый неподходящий момент и погибнет – а ты будешь потом казниться тем, что это все твоя вина. Если мы хотим остаться в живых, нам нужно спрятать его в каком-нибудь безопасном месте и оставить там. Так будет лучше для всех.
С минуту я обдумывал то, что он мне сказал.
– Может, ты и прав, – сказал я наконец. – Но если мы посоветуем ему затаиться, ему никогда уже не справиться со своим страхом. Мы сделаем ему только хуже. Ему нужно встретить его лицом к лицу.
– Он не хочет.
– Не хочет, – согласился я. – Но ему это нужно.
Томас оторвал взгляд от огня и кивнул.
– Что ж, это твой спектакль.
Мыш тем временем вразвалочку подошел к своей миске размером с хорошее ведро. Он уселся перед ним и подождал, пока к нему не подойдет Мистер. Только тогда он сунул морду в миску и принялся за еду. Кот подошел к миске и бесцеремонно двинул Мыша лапой по носу. Мыш распахнул пасть в собачьей ухмылке и отступил от миски на пару шагов.
Мистер с царственным неодобрением покосился на Мыша и съел один-единственный кусочек корма. Потом шлепнул лапой по миске, разбрызгав еду по кухонному полу, повернулся и пошел прочь. Дождавшись, пока он отойдет, Мыш вернулся, подобрал разлетевшиеся крошки, сунул морду в миску и принялся чавкать дальше.
– Помнишь, как Мыш отлетал к самой стене, когда Мистер делал это? – спросил Томас.
– Ха! Еще бы!
– Как думаешь, Мистер вообще осознает, что собака выросла в двадцать раз больше его самого?
– О, еще как осознает, – хмыкнул я. – Он просто не считает это существенным обстоятельством.
– Ох, придет день, когда Мыш выведет его от этого заблуждения.
Я покачал головой.
– Не выведет. Мистер установил этот порядок, когда Мыш был еще совсем маленьким. Мыш у нас типа, уважает традиции.
– Или боится перечить коту, – взгляд Томаса скользнул к бинтам, и он кивнул в сторону моей ноги. – Серьезно?
– Ходить могу. Вот на танцы мне бы сейчас не хотелось.
– Это что, твой следующий шаг – танцы?
Я откинулся затылком на спинку дивана и закрыл глаза.
– Не знаю пока, что делать дальше. Как ты в качестве резонатора?
– Могу казаться заинтригованным и кивать в подходящие моменты, – ответил он.
– Сойдет, – сказал я.
Я рассказал Томасу все с начала до конца.
Он слушал, не перебивая.
– Так у тебя назначено свидание? – были его первые слова после того, как я замолчал.
Я открыл глаза и удивленно уставился на него.
– А что? В это так сложно поверить?
– Ну, да, – кивнул он. – Господи, Гарри, я уж думал, что ты собираешься провести остаток жизни схимником.
– Кем-кем?
Он закатил глаза.
– Непохоже, чтобы ты вообще искал женщин, – сказал он. – Я хочу сказать, в клубы ты не ходишь. По телефону никого не приглашаешь. Я так понял, тебе этого и не хочется, – он подумал еще немного. – Видит Бог, ты просто стеснителен.
– Вовсе нет, – возмутился я.
– Девице, можно сказать, приходится самой бросаться себе в объятия. Мою сестру
