Верно.
Я полагаю, это означает, что самое время получить кое-какие ответы.
Паранойя это жизненная необходимость, когда вы вращаетесь в моих кругах. Она находит вам занятие в ваше свободное время, приходит на помощь в решении смешных проблем, которые и не думали возникать. Кроме того единственного случая, который сбывается и который её полностью оправдывает.
Для примера. Я потратил гораздо больше двух часов свободного времени, пытаясь выяснить, как я могу выследить кого-то в Чикаго, если у меня нет частички объекта или его вещей для заклинания поиска. Простейшая поисковая магия полностью зависит от того, если ли у вас частичка того, что вам надо найти. Волосы, кровь и обрезки ногтей - это обычные вещи. Но предположите, что у нас нет ничего из этого, а вам надо найти кого-то. Если у вас есть для образца что-то из вещей разыскиваемого: клочок одежды, этикетка, только что сорванная с нижнего белья, что угодно, вы можете это использовать для поиска.
Но скажем, дела настолько безнадежные и безумные… и кто-то только что спалил дотла ваш дом и вашу лабораторию, а вам всё еще нужно выследить кого-то.
Вот когда вам нужна хорошая, четкая фотография. И «мелкие сошки». Множество «мелких сошек» . Предпочтительнее тех, кто не потребует высокой оплаты.
Менее чем в двух кварталах от Святой Марии находилась пиццерия «Экспресс Пицца». Именно туда мы с Саней и направились. Я сделал заказ.
- Я не вижу, как это может помочь нам, - заявил Саня, когда я вышел, нагруженный четырьмя коробками пиццы.
-Ты привык решать свои проблемы простым путем, - ухмыльнулся я. – Выбиваешь дверь, рубишь каждого, кто выглядит злодеем, спасаешь каждого, кто выглядит так, как будто в этом нуждается. Верно?
- Это не всегда так просто, - натянуто возразил Саня. – Иногда я использую автомат.
- И поэтому я аплодирую тебе, это очень прогрессивно. Но смысл в том, что ты делаешь свою работу очень прямолинейно. Тебе в значительной степени известно, куда ты направляешься, либо ты получаешь точные указания, и тебе остается только позаботиться о работе.
-Da,* - согласился Саня, пока мы шли вперед. – Я полагаю.
- Моя работа, примерно, такая же. – За исключением того, что никто никогда не подсказывает мне путь.
- Тебе нужно знать, куда идти, - сказал Саня.
- Да.
- И ты собираешься консультироваться с четырьмя большими пиццами?
- Да, - весело ответил я.
Большой парень задумчиво нахмурился. Затем заявил:
- Я думаю, этот юмор не очень хорошо переводиться с английского на здравый смысл.
- Зато это очень хорошо подходит для агностика Рыцаря Креста со Святым Мечом, который принимает заказы от архангела, - хмыкнул я.
- Гавриил может быть пришельцем или кем-то еще, - ответил Саня невозмутимо. – Это не уменьшает важности того, что я делаю, ни для меня, ни для тех, которых я защищаю.
- Кого, - поправил я с максимальным русским акцентом, который только смог вложить в одно слово. – Кое-кто хорошо поработал над своим английским.
Саня каким-то образом умудрился посмотреть на меня сверху вниз, невзирая на тот факт, что я, все-таки, на несколько дюймов выше.
– Я только говорю, что я не нуждаюсь в письменном кодексе духовной веры, чтобы действовать, как порядочный человек.
- Твой путь более эксцентричный, чем мой, приятель, - оскалился я, сворачивая в переулок. – А я разговариваю с пиццей.
Я разложил четыре коробки с пиццей на крышки стоявших поблизости мусорных баков и осмотрел округу, чтобы быть уверенным, что рядом никого нет. Близился обеденный перерыв, а это не было лучшее время для того, что я собирался сделать, но это должно было сработать. Я оглянулся, внимательно посмотрел в обе стороны переулка, вздохнул и только тогда кое-что вспомнил.
- Эй, Саня. Воткнешь пальцы себе в уши?
Большой русский изумленно глянул на меня.
– Что?
- Свои пальцы, - сказал я, помахивая руками, - себе в уши. – Я показал на свои уши.
- Я понял слова, ведь я именно тот, кто поработал над своим английским. Зачем?
- Потому что я собираюсь сказать кое-что пицце и не хочу, чтобы ты это слышал.
Саня посмотрен на небеса длинным многострадальным взглядом. Потом он вздохнул и заткнул уши.
Я одобрительно показал ему поднятый большой палец, отвернулся, руками прикрыл рот, так чтобы никто не смог прочитать по губам, и начал шептать имя, снова и снова, каждый раз вкладывая в него свою волю.
Я повторил имя только дюжину раз или около того, прежде чем над головой промелькнула тень, и что-то размером с охотничьего сокола обрушилось с небес, смазано махая крыльями, и запорхало примерно в двух футах передо мной.
- Bozhe moi! – пробормотал Саня, и Эспераккиус был уже на полпути из ножен, когда он закончил говорить.
Я не смог удержаться и не съязвить:
– Есть некая настоящая ирония в твоём использовании этого выражения, О Рыцарь Быть Может.
- Вперед! - Протрубил звонкий голос, словно актер, играющий шекспировскую пьесу. – Берись за меч, каналья! * И мы посмотрим, кто истечет до смерти кровью от тысяч маленьких порезов!
Саня стоял с открытым ртом, его сабля всё ещё частично была в ножнах.
– Это… - Он потряс головой, как будто кто-то ужалил его в нос. – Это… domovoi, da?
Небольшое воинственное существо оказалось стройным, атлетическим юношей, почти пятнадцати дюймов ростом, с прозрачными стрекозьими крыльями, растущими из плеч и копной пушистых, как одуванчик, лавандовых волос. Он был одет в одежды, которые выглядели так, словно были сняты с куклы Джо: оливково-серое обмундирование парашютиста с обрезанными рукавами и дырочками, прорезанными для крыльев. Он носил слишком много оружия для своего роста; большинство из него на нейлоновых ремешках похожих на веревочки от бейджев, которые выдают на конвенциях. Один нож для писем висел у него на боку, как длинный меч, еще два, пересекали друг друга за его спиной. Я подарил ему несколько ножей для разрезания бумаги на последнее Рождество, посоветовав держать половину в безопасном месте, как резервное оружие.
- Domovoi? – разъяренно воскликнул маленький фейри. – О, нет, как ты смеешь!
- Полегче там, генерал-майор, - серьезно проговорил я. – Саня, это - генерал-майор Тук-Тук Минимус, капитан моей домашней стражи. Тук, это - мой добрый товарищ Саня, Рыцарь Креста, который встречает опасность на моей стороне. Он хороший.
Фейри затрясся от возмущения.
