Не ожидала! Вот только имей в виду, до момента, когда ты станешь офицером, ты можешь не дожить. И скорее всего не доживешь, девяносто девять на то процентов.
Может быть Но время на раздумья у меня еще имелось. Я поднял люк и вылез наружу, беря курс на собственный подъезд. Утро вечера мудрее.
За следующий день произошло много всего. Сумасшедший день. В голове после него остался сумбур, но впрочем, по порядку.
Меня вновь отправили на полосы. Первые две я прошел подряд, без ошибок. На третьей споткнулся – не допрыгнул до объятого пламенем подвешенного кольца. Хотя на мне скафандр, но скафандр легкий, а кольцо раскалено так, что чувствуется сквозь бронепластины. Рассчитан этот модуль на испуг, реально ни один жар за такой короткий срок броню не расплавит, но я именно испугался. И вернулся по зеленой дорожке.
Со второй попытки прошел. И направился на четвертую полосу…
…Которая оказалась гораздо сложнее предыдущих вместе взятых. Тренерский штаб смотрел на меня довольный, улыбки до ушей, и я сразу заподозрил пакость. Но поделать ничего не мог.
Немного о дорожках. Когда проходишь их по нарастающей, разницу почти не замечаешь. Модули преград на первых пяти одни и те же, лишь уменьшается время срабатывания. И тот мешок, что сбил меня на первой, на четвертой впарывал так, что потом минут пять нужно было сидеть и жадно хватать ртом воздух, приходя в себя. Больно, даже сквозь доспех! И все остальное по аналогии.
С самоконтролем я делал такие успехи, что скажи мне кто о них две недели назад, рассмеялся бы. Я спокойно вгонял себя в боевой транс, как только пересекал границу гермозатвора. Это когда чувствуешь, как кипит в жилах адреналин, когда понимаешь, что твои звериные инстинкты взяли над разумом верх, а тебе в данный момент надо как можно меньше думать и как можно быстрее двигаться, осознавая, что любой неверный шаг, и все, la muerte! Четвертая дорожка – не первая, тут запросто можно покалечиться.
Вот на ней я и застрял. На которой можно покалечиться. Наверное, это и есть мой предел, я его, все-таки, достиг. Нет, в итоге я взял и ее, но только попытки с четвертой, и чувствовал, что это максимум. Но когда донельзя довольный фактом прохождения пересек финишную черту, «Первая» по внутренней связи огорошила:
– Все, Хуанито, игры кончились. Теперь будем работать на время.
Я съежился, предчувствуя дурное. Но на время – так на время, тренеры здесь они.
– Давай еще раз. Две минуты на отдых, потом первая установка – десять минут.
Я вздохнул и опустился на пол. Две минуты мало, но здесь – норма.
Предчувствия не обманули, то, что последовало после, можно назвать одним словом – цирк. Когда я дошел до финиша следующий раз (естественно, не с первой попытки), секундомер показывал больше двенадцати минут. Голос «Первой» «подбодрил»:
– Следующая установка – девять с половиной минут.
– Но почему! – вскинулся я. – Я же не прошел и за десять! Зачем еще уменьшать?
– Так надо, – прозвучал лаконичный ответ в динамиках.
– А потом будет девять? – ядовито усмехнулся я, пытаясь не сорваться.
– Да. А потом – восемь с половиной, – так же спокойно ответил голос. – Не пройдешь до пяти минут – будешь долго-долго бегать, в полной боевой амуниции. После чего попробуем по новой.
Эта живодерка-маньячка не шутила. Хотя прекрасно знала, что поставленные ею условия невыполнимы.
Естественно, я ни разу не уложился, хотя вплотную подошел к десяти минутам. Но в тот момент на это требовалось уже шесть с половиной. Так что пришлось бегать. А бежать два километра по гулким подземельям с грузом в пятьдесят килограмм за спиной… То еще удовольствие! К финишу я еле дополз.
Потом был обед, где я силой запихивал дрожащей ложкой в себя какую-то бурду, кашу с фруктами, правда, фруктами натуральными, и молился, чтобы день поскорее закончился. Подозреваю, жесткач организовала «Катюша», как я сегодня ее окрестил про себя, вкладывая в уменьшительно-ласкательную форму всю свою «благодарность». Чтобы не выпендривался. Наоборот, задумался. И, кажется, последнее у нее получилось.
Затем вновь началась каторга на дорожке. Теперь мне сбрасывали по десять секунд, сжалились, и опускали планку не до пяти, а до восьми минут. Но я вновь ни разу не вложился, хотя отметку в десять минут все-таки пересек. Девять-пятьдесят восемь. Но в тот момент надо было пройти ее уже за восемь сорок…
…И вновь одуряющий в своей бессмысленности кросс с утяжелителями. Они правы, килограмм пятьдесят тут есть. Плюс старое доброе «Жало»: о том, чтобы просто оставить его и куда-то отойти в сторону, даже в туалет, нет и речи. Тем более боевое задание, а они все тут теоретически боевые.
Как я выжил в том кроссе – не помню. А когда попытался пройти трассу еще раз, уже после него, но не вложился даже в четверть часа… Только после этого мучители сжалились и дали серьезно передохнуть.
– Это нереально! – доказывал я тренерскому штабу. – Десять минут – это нонсенс! А за пять минут пройти эту махину вообще невозможно!
– У нее расчетное время – пять минут, – возразила «Вторая». – Мы тебе сделали двукратное послабление. А поднимали планку, чтобы почувствовал реальные цифры.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, это невозможно, физически. Не может человек пройти такую полосу за каких-то пять минут!
Обе тренерши переглянулись и загадочно улыбнулись. Новая пакость?
– Можно. Сейчас сам увидишь.
Точно, пакость. «Первая» встала и направилась куда-то прочь.
Через десять минут она вернулась, но не одна, а вместе с Катариной и группой девочек, на вид – моих ровесниц. Те удивленно пялились на меня, словно я витрина бутика с надписью «распродажа», кивали и втихую тыкали пальцем.
– Сейчас они тебе продемонстрируют, что это возможно, – расплылась в предвкушающей усмешке моя главная мучительница. Угу, пакость по предварительному сговору. – Но просто так отрывать девочек от занятий… Сам понимаешь!..
Я понимал. Не резон. Но еще понимал, что девочек отобрали для сегодняшней миссии специально, заранее подредактировав им план занятий.
– …Поэтому давай так, если все они, без исключения, вложатся в пятиминутный коридор, завтра ты бегаешь не два, а десять километров. Не так,
Я развел руками в стороны. Как будто мог сказать «нет»! Вот стерва, как ловко сработала!
Разумеется, они пройдут. Девочкам лет по шестнадцать – семнадцать, за плечами у них опыт и Полигон. Но в ловушку тренеры загнали меня умело, включить реверс я не могу, а значит, она имеет возможность ставить любые условия. Mierda, бегать с утяжелителями весь день…? По десять километров…? Мне заранее стало дурно, а под ложечкой засосало.
– Можно, я скафандр сниму? Мне в одно место надо… – попросился я, чувствуя, что ноги не держат и нужно привести себя в порядок. Она благосклонно кивнула.
– Иди, мы пока изменим трассу.
Когда я пришел, все уже было готово. Девочки тоже сняли скафандры и сидели на полу в одном трико, теребя ремешками от оружия и глядя на зев четвертого гермозатвора. На их лицах я прочел
