– Тогда отвечайте.
– Нет, не была.
– То есть были и другие женщины, с которыми вы вступали в подобные «случайные связи»?
– Да, – промямлил он.
– Громче!
– Да! – почти выкрикнул Брэдли, привстав в свидетельском кресле.
– Сколько раз?
Дернув головой, он с осуждением взглянул в мою сторону – так, словно подобный вопрос мог задать или законченный ханжа, или человек, совершенно наивный.
– Не знаю.
– Десятки? Сотни раз? Возможно, тысячи?
– Не знаю я, – угрюмо ответил он.
– Другими словами – много раз. Знала ли об этом Мэри Маргарет? Имела ли она представление о том, что вы вступали в «случайную связь» с множеством женщин?
Ван Ротен вновь собралась протестовать, однако внимательно слушавший речь свидетеля судья Хонигман немедленно вытянул руку, одним нетерпеливым движением усадив заместителя прокурора на место.
– Да, я полагаю, знала.
– Так что она не могла спать с вами, рассчитывая на нечто большее, чем «случайная связь», каковой это представлялось лично для вас? Иными словами, мистер Брэдли, секс с вами не мог привлекать ее как обещание будущей любви?
Брэдли старался предстать лучше, чем мог казаться в такой ситуации.
– Мы всегда были друзьями. Мы вместе работали. Так что иногда могли казаться друг другу больше чем друзьями.
– Я понимаю ваш ответ как «да». Она хотела спать с вами потому, что хотела именно этого?
Я определенно задел его самолюбие. Брэдли ответил без лишних раздумий:
– Ну уж… Я ее не заставлял.
– Настоящая женщина… Она делала то, что хотела?
– Да, она поступала так, как хотела.
– Она хотела спать с вами, и она это делала.
– Да, – подтвердил Брэдли, не понимая, для чего спрашивать очевидное.
– И если она хотела спать с Майклом Уирлингом, она с ним спала?
– Да, полагаю, так.
– А если она хотела спать с кем-то еще, она тоже это делала? Со сколькими мужчинами она спала, мистер Брэдли? Со столькими, со сколькими женщинами переспали вы?
– Ваша честь! – крикнула Ван Ротен.
Хонигман не обратил на протест никакого внимания.
– Понятия не имею, – ответил Брэдли.
– Тем не менее вы знаете, что вы и Майкл Уирлинг не были единственными, с кем Мэри Маргарет Флендерс спала уже после того, как стала женой Стэнли Рота?
Тяжко вздохнув, Уокер Брэдли после некоторой заминки произнес:
– Да, знаете ли, ходили такие слухи.
– Слухи относительно Мэри Маргарет Флендерс?
– Да…
– И что вы слышали? Что она спала практически со всеми подряд? Это правда?
Воздев руки к небу, Уокер Брэдли пожал плечами:
– В этом городе много чего болтают. Это не означает, что здесь говорят правду.
– Но теперь и мы знаем кое-что относительно правды: настоящая Мэри Маргарет Флендерс – женщина, которую вы знали, совсем не походила на ту, с которой были знакомы мы все. Ведь она не была той, кого мы видели на экране, так?
22
Стэнли Рот хотел, чтобы я увидел это своими глазами. Он не сказал, что это, и ничего не объяснил – заметив только, что я наверняка не поверю глазам. Наконец водитель свернул на улицу, шедшую прямо к воротам студии «Блу зефир». Рот нервно постукивал кончиками пальцев по кожаному сиденью. Искоса посмотрев в мою сторону, он вдруг поднял бровь и кивнул, словно опасался, что я пропущу самое важное. Поняв, что я никак не реагирую, Рот моментально потерял терпение.
– Да вот же, – сказал он, торопливо кивнув по направлению движения машины. – Теперь видите?
Мы находились примерно за квартал от студии. Впереди у самых ворот стояла машина, и охранник что-то говорил водителю. Наверное, проверив его документы, объяснял, куда ехать. Не заметив ни одного отличия в сравнении с обычной обстановкой, я почувствовал себя глупо. Рот ничего не понял.
– Не видите? Прямо перед глазами. Взгляните еще раз.
После долгого и трудного дня в суде у меня не оставалось ни малейшего желания разгадывать ребусы. Уже отвернувшись и почти готовый вспылить, я внезапно осознал, что мелькнуло перед глазами. И немедленно обернулся, чтобы убедиться.
Я реагировал так, как ожидалось. Воочию убедившись в собственной правоте, Рот спокойно отодвинулся в самый угол широкого заднего дивана и положил руки на колени.
– Когда? – спросил я, посмотрев на него через плечо.
– В эти выходные.
Одним взмахом руки охранник пропустил нас через ворота, тут же закрывшиеся позади. Ворота, которые больше не вели на студию «Блу зефир». Отчеканенные в металле буквы, под которыми все без исключения проезжали на студию, гласили: «Уирлинг продакшн».
– Помните, как я сказал, что сохраняю за собой бунгало и еще «кое-что»? Это имя. Я оставил за собой права на имя «Блу зефир». Оно принадлежит мне. Помните, что я сказал в самый первый день нашей с вами встречи? Что за две недели научу вас управлять студией лучше, чем этот идиот управлял всю жизнь.
Водитель высадил нас около бунгало. Рот приказал ему вернуться через час и отвезти меня в отель. Как только мы вошли в бунгало, Рот приготовил выпивку, а я немедленно рухнул в кресло, стоявшее перед его столом. Сквозь открытые застекленные двери с улицы доносился приглушенный звук разговоров. Рабочий день студии, которую Рот выстроил практически собственными руками, подходил к концу.
– «Уирлинг продакшн», – пробурчал Рот, опускаясь в кресло.
Казалось, он почти совсем не испытывал горечи. Хотя, по-моему, эмоциональная реакция на последние события могла быть гораздо сильнее. Безразличие выглядело действительно странным – особенно в свете того факта, что отставка не была неизбежной. Студия досталась Майклу Уирлингу в обмен на молчание о буйстве Рота на званом ужине. После чего Уирлинг не только утаил инцидент, но и солгал под присягой, сказав, будто никогда не видел Рота агрессивным. А в итоге факт обоюдной сделки усилиями еще одного свидетеля доказывает адвокат самого Стэнли Рота.
Тем не менее казалось, что Стэнли Рота беспокоило лишь название студии, точнее – его обуревало желание сохранить имя за собой. Не умолкая ни на минуту, он твердил свое:
