раскинув руки, глядя в синее небо, потом вдруг замерла и посмотрела в глаза Хэлдиру, который с доброй усмешкой наблюдал за ней.
— Неужели есть люди, которые всю жизнь живут в таком месте? — восторженно спросила она.
— Есть,— ответил старец, и в глазах его промелькнула странная искорка, словно воспоминание о давно прошедшей боли, но столь мимолетная, что девушка не заметила ее.
— Они, вероятно, необыкновенно счастливы…— задумчиво произнесла девушка.
— Те, кому удается отрешиться от земного, не могут испытать счастья в полной мере, ибо все познается в сравнении. Гораздо счастливей те, кто не страшится невзгод, но за полноту чувств они платят высокую цену, и радость их быстротечна.
— О чем ты, старик? — удивилась Соня.
— Все в этом мире имеет цену, и чем сильнее радость, тем горче боль утраты.
— Твои слова порождают больше вопросов, чем дают ответов.
— Ты права,— кивнул Хэлдир,— я увлекся, а время ответов еще не приспело.
Соня развернулась и пошла прочь, в глубь долины. Туда, откуда навстречу ей огромными прыжками приближался Вулоф. Он остановился в двух шагах и, встряхнувшись по-собачьи, коротко позвал:
— Идем!
— Куда?
— Хозяин ждет,— ответил он и понесся обратно, огромный и страшный, как ночной кошмар.
«Хвала богам,— с удовлетворением подумала Соня,— хоть зверье еще не разучилось разговаривать по-человечески».
Крысенок запищал, напоминая о себе, и Соня, оторвавшись от размышлений, присела на камень и склонилась над корзиночкой. Пошел четвертый день, и зверек уже не походил на того жуткого головастика, которого по приказу настоятельницы нес топить послушник. Теперь его покрывал пушок, да и само тельце заметно выросло и округлилось, а тоненькие лапки налились силой.
— Кто это? — спросил Хэлдир, остановившись рядом.— Я не раз порывался спросить, кого ты прикармливаешь, да как-то не вовремя все оказывалось.
— Это крысенок,— ответила Соня и рассказала всю историю от начала и до конца.
— Ну-ка, дай мне его,— попросил старик.
Соня вынула из клетки крохотное существо и положила его на большую морщинистую ладонь Хэлдира. Старец внимательно осмотрел зверька, словно держал в руках новорожденного младенца. Он поворачивал его и так, и этак, рассматривая со всех сторон, пока наконец не удовлетворил свое любопытство.
— Ну и как? — с улыбкой спросила Соня.— Чего высмотрел?
— Ты знаешь, что в Логове помимо всего прочего пытались создавать разумных животных? — вопросом на вопрос ответил он, чем немало удивил девушку.
— Не знала, пока ты не сказал.— Она пожала плечами.— Впрочем, догадывалась. Все эти волки говорящие… Они ведь не из лесу пришли.
— Верно,— согласился Хэлдир,— не из лесу. Всех их новорожденными волчатами принесли в жертву Белой Волчице, и благодаря проведенному ритуалу они обрели разум. Не такой, конечно, как у человека. Этого невозможно добиться сразу, но все-таки… Да ты и сама можешь судить о результатах!
— К чему ты клонишь? — спросила Соня.
Она начала уже терять терпение. Не то чтобы ей было не интересно, но уж больно неудачное время выбрал старик для разговора. В другой раз она с удовольствием послушала бы эту историю, но теперь… Север ждет, да и Вулоф уже прибегал за ними.
— Все очень просто, и следующий шаг очевиден. Создавать разумных помощников по одной особи скучно и долго. Вот если бы удалось получать разумное потомство… В короткие сроки можно собрать целую армию таких, как Вулоф, бойцов — сильных, умных, быстрых и беспощадных!
— Которые очень скоро смели бы остатки человеческой расы с поверхности земли,— закончила за него Соня.
— Вот видишь,— согласился Хэлдир,— ты сразу поняла, что ожидает людей, если опыт удастся.— Он помолчал, прежде чем заговорить снова.— Но это потому, что ты не ослеплена идеей. Когда происходит такое, никакие жертвы уже не принимаются в расчет. Счастье еще, что в своем ослеплении эти безумцы забывают кое о чем.
— О чем же?
Соня уже не думала о том, что Север ждет их. Ей не терпелось узнать, зачем старик заговорил об этом. К тому же она подозревала, что и кинжал, который она выкрала, а потом, спрятав, не смогла найти, имел к обряду самое прямое отношение.
— Они забыли о богах.— Старик по-доброму посмотрел на девушку.— Они отреклись от богов, назвали их недоучками, позабыв в гордыне о том,, что сами-то всего лишь игрушки в их руках! Но боги-то от этого не исчезли!
— Ты уверен в том, что говоришь? — спросила Соня.— Я что-то тоже не слишком-то верю ни в Митру, ни в Иштар, ни в Эрлика,— Соня подумала.— Лишь иногда обращаюсь к Белу, и он не подводит меня.
— Вот видишь…
— Да ничего я не вижу,— простодушно возразила Соня.
— А между тем все просто. Нет ничего удивительного в том, что боги отвернулись от людей, которые забыли о них, но это не значит, что они не существуют. Вот ты поминаешь Бела, и он тебе помогает.
— Ну, в моем случае дело, скорее, заключается в умении, позволяющем обойтись и без божественного вмешательства, зато когда оно мне потребовалось, я его так и не получила.
— Это значит лишь, что твоя просьба не укладывалась в божий промысел.
— Да? — насмешливо переспросила Соня.— А зачем мне тогда поклоняться богам, если все мои просьбы перестанут укладываться в… Как ты сказал? Промысел? Ага, в него. Впрочем,— одернула она сама себя,— сдается мне, что мы сильно отвлеклись.
— Похоже,— согласился Хэлдир и покачал головой.— Так вот,— продолжил он,— ты затронула интересную тему. Спорить о ней бессмысленно: у каждого из нас найдется множество доводов. Но я предлагаю тебе решить наш маленький спор иначе.
— Интересно, как это? — спросила девушка, щурясь на клонящееся к закату солнце и закрепляя клетку с крысенком у пояса.
— Очень просто,— ответил старец.— На земле уже когда-то жили несколько разумных рас. Ты, вероятно, слышала о наагах и лемурийцах, хотя их было больше.
— Ну так и что?
— А то, что выжил только человек, и на пути к выживанию он истребил всех соперников.
— Могли победить и нааги,— заметила Соня.
— Могли,— согласился Хэлдир,— но тогда мы с тобой не разговаривали бы сейчас.
— Пусть так. Что же из этого следует?
— Из этого следует, что ни у Разары, ни у Лухи, ни у кого бы то ни было еще ничего не получится.
— Ты хочешь сказать, что он…— Соня невольно коснулась рукой висевшей на поясе клетки.
