— Ай да Хвам! — глумились тем временем завсегдатаи.— Девка вкалывает, а он пьет себе на ее кругляки!
По-видимому это настолько задело девицу, что она вскочила и снова бросилась на обидчика.
— Отдай деньги, гадина! — кричала она, пока он со смехом отбивался от нее.
Однако когда девица полоснула его ногтями по лицу, Хвам рассвирепел.
— Ах ты, мерзавка! — взревел он, залепив ей затрещину.
Девушка полетела кувырком, но, прежде чем упала на пол, он схватил ее за волосы и принялся лупить, просто так, ради удовольствия. Соня снова напряглась, и опять Север остановил ее.
— Это не наше дело.
— Ты только до смерти не забей,— прогудел приятель Хвама,— а то мне как раз приспичило…
— Так выкладывай деньги и тащи ее за занавеску,— не прекращая «воспитания», ответил тот.
— Допью сперва,— возразил приятель.
— Как знаешь,— ответил Хвам и отбросил свою жертву словно нарочно к ногам Севера.
Девушка посмотрела на Вожака и с новой силой залилась слезами, похоже, больше со стыда и злости.
— И сколько он забрал себе? — спросила Соня у девушки.
— Все-е…— прорыдала она.
— Х-м… Получается, тебя поимели дважды,— заметил Север, и девица опять зарыдала.
Соня умоляюще смотрела на него. Вожак же проклял в душе все на свете. Дернул же его Нергал заехать в эту деревню! Ведь чувствовал, что не стоит здесь останавливаться!
— Ты уверена, что хочешь этого? — тихо спросил он, посмотрев подруге в глаза.
— Да,— твердо ответила она.
— Хорошо,— согласился воин.— Тогда оставайся на месте и прикрывай меня. Считай, что это последняя проверка.
Север встал, и в зале тут же воцарилась тишина, словно все ждали именно этого. Побитая всхлипнула, подняла голову и удивленно уставилась на чужака, явно не понимая, что тот собирается делать. Приятели Хвама притихли, а сам он, хоть и понял, что что-то происходит за спиной, продолжал спокойно уминать бобовую похлебку, старательно делая вид, что ничего не случилось. Вожак остановился у него за спиной.
— Ты нечестно обошелся с девушкой,— сказал он,— так что верни ей деньги.
— Как?! Нечестно! — нагло ухмыльнулся тот, развернувшись, но глаз на Севера поднять не посмел.— Мы тут все в Яме вперемешку,— он сыто рыгнул,— и просто не знаем, что такое бесчестье!
Его друзья одобрительно загалдели, а сам он, вполне довольный собой, склонился над своей миской с похлебкой. Север понял, что говорить с этими людьми не имеет смысла. Он сделал шаг и придавил рукой голову коротышки. Тот плюхнулся мордой в бобы, но, несмотря на все старания, поднять голову не мог. Пока Север шарил по его карманам в поисках денег, Хвам только пускал пузыри и расплескивал липкое пойло по столу.
— Хобо! Хобо! — заорал хозяин таверны.— Хвама бьют!
Тот, кого звали, выскочил из кухни, едва не сорвав с петель дверь. Он оказался таким же низкорослым, как и все обитатели Ямы, но, пожалуй, даже Хвама превосходил шириной плеч. Он бросился на помощь брату, но Соня, не потрудившись даже подняться, залепила ему ногой в живот. Он врезался в целый еще столб, сорвав его с опоры, согнулся вдвое и остановился.
— Ну, сейчас начнется потеха! — восторженно прошептал кто-то в наступившей тишине.
Север выпустил загривок Хвама, но тот, вместо того чтобы броситься на обидчика, отпрыгнул, опрокинув скамью, на несколько шагов в сторону.
— Ну и гнусная у тебя морда, приятель,— спокойно заметил Север, бросая деньги девушке.
— На улицу драться идите! — заорал тавернщик.— На улицу!
— Заткни глотку, папаша! — рявкнула на него побитая Хвамом девица.— Не то и тебе достанется!
— Подкрался сзади, да?! — завопил Хвам.— Ну ничего! Мы тут в Яме тоже кое-что умеем!
Пока он говорил, его маленькие глазки с ненавистью буравили чужака, а огромные кулаки сжимались и разжимались, словно жили своей собственной, отдельной от остального тела жизнью. Север понял, что драка и пьянка — два занятия, которым Хвам посвятил всего себя без остатка. Коротышка бухнул себя кулаком в грудь, словно собрался проломить ее.
— Выше нос, Хвам! — кричали вокруг.
Вожак же все это время спокойно ждал, что последует за всем этим представлением. Только раз он мельком взглянул на девушку, когда отбросил ей деньги, которые она тут же убрала на прежнее место — за пазуху.
Хвам к этому времени уже воспрял духом и шагнул вперед. Все поняли, что сейчас он сграбастает обидчика, и тогда…
— Не трусьте, парни! — подтвердил он догадку окружающих, вновь бухнул кулачищем в грудь и бросился на Севера.
Казалось, для того чтобы остаться в живых, Вожак должен увернуться. Север спокойно позволил противнику приблизиться и почти без замаха послал вперед кулак. Удар пришелся в грудь нападавшего и не только остановил его, но, к неописуемому изумлению всех присутствующих, отбросил мощное тело Хвама на несколько шагов назад. Сокрушив по пути стол, коротышка врезался во второй из подпиравших крышу столбов, сломал его и без памяти повалился на пол. Толпа ахнула. Крыша угрожающе просела, хотя еще держалась.
— Убил! — выдохнул кто-то, и широкоплечие низкорослые крепыши медленно полезли из-за столов.
— На улицу выметайтесь! — истошно завопил хозяин таверны, предчувствуя, что сейчас должно произойти, и бросился на середину, пытаясь предотвратить неизбежное.
— Прочь с дороги! — взревел очухавшийся Хобо, вскочил, двинул папашу в ухо, и тот плюхнулся на заплеванный пол.
Даже не взглянув на него, Хобо бросился на Севера. И тут подружка Хвама разразилась многоступенчатым и столь цветистым ругательством, что, услышав его, покраснели бы и мессантийские нищие. Прихваченный ею кувшин туранского красного с размаху врезался в висок коротышки Хобо, уложив его на прежнее место. Соня изумленно взглянула на девушку. Та смущенно улыбнулась и нервно пожала плечами.
— Все равно он ни на что не годился в постели,— добавила она, словно оправдываясь.
И тут на них полезли со всех сторон. Все это, правда, не слишком волновало Соню. Совсем недавно она насладилась зрелищем вялой драки на площади и не без оснований предположила, что не более шустро здесь дерутся и остальные. Так оно и получилось.
Несмотря на обилие желавших почесать кулаки, девушка пока успешно избегала стычек, руководствуясь наставлением Вожака: умелый воин проскальзывает между препятствиями, а не сметает их с дороги. Сам же Вожак медленно отступал к двери, лишь
