Домой шли гурьбой, оглядываясь на лунное диво моря.
Света Чудик оказалась рядом с Агеем. И когда они все оглянулись в последний раз, он посмотрел не на море, а на Свету:
– У тебя лицо серебряное!
– Да ведь мы все серебряные! – прошептала Чхеидзе.
И ребята взмолились: – Валентина Валентиновна, такую ночь проспать преступление!
– Не отдыхать мы сюда приехали, – сказала Валентина Валентиновна. – А ночь и завтра такая же будет.
– Да нет же! Нет! – воскликнула Света Чудик. – Завтра будет все совсем другое.
– Ну, хорошо! – сдалась Валентина Валентиновна. – Еще полчаса вам ради лунной печали.
– Печали… – повторила Света, и ее рука сначала коснулась руки Агея, а потом легла в его руку.
Сама Света смотрела на море как ни в чем не бывало, но рука у нее была совсем ледышка, и плечи ее дрожали.
– Тебе холодно?
– Нет, – сказала Света. – Нет!
Градобой
Утром прошел слух: Крамарь ночью плакала. Валентина Валентиновна забеспокоилась:
– Надя, тебя кто-нибудь обидел?
– Что вы?! – изумилась Крамарь.
– Говорят, ты спала неспокойно.
– Я просто сначала озябла, а потом ничего.
Яблоки складывали в огромные высокие ящики. Ящики стояли в междурядьях, стояли часто, и почти все полные. Урожай был огромный.
Пообедали в саду.
– Работаете вы честно, – сказал ребятам председатель. – Таких работников наши колхозники взяли бы в колхоз.
– К вам, говорят, нелегко поступить, – сказал Годунов.
– Это верно. Принимаем тех, у кого не меньше трех земледельческих специальностей. Но за хорошую работу мы и платим хорошо. Вам тоже будет заплачено.
– Ура! – закричала Крамарь.
– Тебе на дискотеку, что ли, не хватает? – спросил Курочка.
– За дискотеку за меня заплатят! – отрезала Крамарь. – Но это ведь будет первая самостоятельная зарплата!
– Пошли вкалывать! – поднялся Рябов. Он оказался до работы жадным человеком.
Передых делали через каждый час.
Во время второго отдыха Валентина Валентиновна показала на небо:
Какое красивое облако выкатывает из-за горизонта.
– Да это же Голова из «Руслана и Людмилы»! – захлопала в ладоши Ульяна.
– Как бы дождь не ливанул, – сказал Рябов. – Давайте скорее работать…
Агей подошел к Валентине Валентиновне:
– По-моему, это грозовая туча.
– А что ты предлагаешь? Бросить работу и бежать в поселок? До поселка три километра. Мы прибежим, а туча мимо пройдет.
Агей кивнул и полез на стремянку. В лицо ему повеяло свежестью. Ветер был приятный, а туча страшная. Она наваливалась на небо, и небо отступало перед ней, сжималось.
«Вот так было на войне, – подумал Агей, – идут танки, а ты должен взять винтовку и заниматься своим делом, стрелять по пехоте».
Он принялся снимать яблоки, но ветер уже свистел, защелкали по листьям капли, тяжелые капли. Больно стегануло по уху.
– Град! – тоненько закричала Чхеидзе.
Все обернулись и посмотрели на нее – впервые в жизни, кажется, голос подала.
Ребята и девочки спрыгивали со стремянок, жались к яблоням. Градины щелкали уже почем зря.
– Бежим! – закричал Курочка.
