— Из Можар, — ответил Руки Кренделями. — Человек гулящий и глупый. К Петру- сеятелю в работники нанялся.
Часть 10
Рыбачья сеть
Глава 1
В среду Нифон Саккас с помощником своим опять считывал да сверял книги.
А ночью…
Сбросил грек монашескую рясу и стал Кудеяром. Открыл окно кельи, отодвинул подпиленную решетку, спрыгнул мягко, по-кошачьи, во двор. Пробрался на стену, по шелковой лестнице спустился в лес. Тут его ждали черный конь и Вася Дубовая Голова.
— Вернусь перед рассветом! — сказал ему Кудеяр и тронул повод.
Будто черное облако покатилось по земле. Обмотал Вася тряпками копыта — ни звука.
Анюта ждала Кудеяра, как назначено ей было, у Веселого ключа. Хоть погода стояла теплая, хоть и оделась хорошо и нож прихватила — от зверя, от недруга, — все равно дрожала. Прискакал Кудеяр, посадил в седло, обнял, поцеловал.
— Любое желание твое исполню! Скажи, достань со дна этого ручья клад, — достану.
Засмеялась Анюта. Тепло ей стало, покойно.
— Ан не достанешь клада!
— Ну, коли так, смотри.
Спрыгнул с коня, вытащил из саадака большой кинжал.
— Не старайся! — еще пуще засмеялась Анюта.
— Это почему же?
— Был здесь клад у тебя, да сплыл.
— Сплыл?
— Он теперь в горшках, а горшки те — какой в земле, а какой в печи.
— Да ты и впрямь что-то знаешь! — удивился Кудеяр.
— Как же мне не знать? Бывший мой хозяин Емельян сын Иванов твой клад нашел. Оттого и богат теперь. Оттого новую печь разворотил, пряча между кирпичами горшки.
Засмеялся Кудеяр. Засмеялась и Анюта. Ах, как засмеялась! Обняла Кудеяра. Расцеловала.
И любились они и миловались, пока не отступила ночь за ближайшие сосны. И сказал Кудеяр Анюте:
— Слушай теперь меня внимательно. Передай Петру-сеятелю: ночью на первый день Пасхи на вашу деревню нападет атаман Шишка. А теперь еще внимательней слушай: береги себя. Береги! Я приду и сам расправлюсь с Шишкой, но ты береги себя!
И сказала ему Анюта на прощанье:
— И ты меня послушай. О всех ты помнишь — о себе не забудь. Жду я тебя.
Великий четверг начинался строго и благолепно. Монахи молились истово.
А Нифон, отстояв заутреню, и в четверг читал. Один сундук кончил, принялся за второй. Так бы и шло чтение, но вдруг Паисий вызвал к себе грека.
Спросил прямо, без словесных фокусов:
— Где ты был вчера ночью? Твоя келья была пуста, ряса лежала на полу, решетка на окне выпилена.
Нифон не увиливал от ответа. Лицо его стало надменным и непочтительным.
— Читай! — выхватил из-за пазухи тайную грамоту Никона.
Паисий грамотку прочитал и уже другими глазами посмотрел на грека: ученый, ученый, а хитер.
— Сколько лет я игуменом, таких вопросов еще не бывало…
— Никон собирает силы для великого дела. Православные церкви должны быть под одной митрой, под митрой Москвы. Великий замысел достоин Русского государства и государыни Москвы. Нужны деньги! Великие замыслы требуют великих денег.
— Пошли, я покажу тебе скудную казну.
Скрежетали ключи в замках, скрипели двери, гулькали шаги через пустые подвалы.
Казна и впрямь оказалась небогата. Нифон Саккас опечалился.
— Патриарх весьма рассчитывал на твой монастырь!
Паисий развел руками.
— Что же делать? Мы отдадим ради церкви нашей последний алтын. Пусть патриарх знает: мы с ним заодно, — вздохнул. — На Рязанщине люди безденежные.
Усмехнулся Нифон Саккас, и Паисий запомнил усмешку.
Ночью игумен был в тайнике. Увидал на пыльном полу следы двух людей. Велел позвать в келью свою Федьку Юрьева.
Утром Федька Юрьев и Нифон Саккас встретились, как обычно, в книгохранилище.
— Несчастье у нас, — сказал Федька, листая книгу. — Был при монастыре убогий, любил на колокольню лазить к звонарю. Да вот сорвался сегодня.
— Господи! — вырвалось у Нифона. — Кто же этот несчастный?
— Руки Кренделями, — сказал Федька и нагло посмотрел в лицо ученого монаха.
Ни тени, ни полтени; а у Федьки лицо сморщилось, как печеное яблоко, — улыбнулся.
Обедал Нифон Саккос с Паисием. Разговор все время рвался, как ветхая сеть. Опасность носилась в весеннем воздухе.
Отстояв вечерню, Нифон простился с монахами, пошел к себе в келью. Шел, по сторонам поглядывал — никого. С облегчением отворил дверь кельи, запер, и тут его ударили под лопатку.
Лязгнула сталь о сталь. Сломался кинжал!
Кудеяр ударил кулаком наугад, но попал точно. Чье-то тело мягко сползло по стене на пол.
Кудеяр зажег свечу. На полу сидел Федька, рядом валялся сломанный кинжал.
— Не знал я, что ты кольчужку носишь, драгоман, — сказал Федька, отирая руками разбитое лицо.
— И я не знал, что помощник мой затеял убийство. Не привести ли мне сюда отца Паисия?
— Не надо. Он накажет меня за плохой удар.
Кудеяр подошел к иконам, закрывавшим стену, поднял руку для крестного знамения и вдруг быстро выхватил из-за образа Параскевы Пятницы саблю. Ту саблю, которую принес из
