Активное сознание

сознания, создает формы сознания и задает их динамику. Такое положение дел можно принимать или не принимать, однако приятие или неприятие не должно определяться случайными сочетаниями факторов воспитания и событий личной истории, но представлять собой осознанный акт.

Описание практик работы с сознанием всегда затруднительно: наш язык и его использование, обусловленное целенаправленным воспитанием, не отражает реальностей, выходящих за пределы обыденного опыта. Слова связываются с другими словами и, как правило, уводят в сторону от понимания сути практики. Такие слова как «воля», «ясное сознание», «объект, лишенный формы», как правило, мы пытаемся понять, связывая их с другими словами, отражающими текущую жизнь, и их истинный смысл актуально не переживается. Поэтому лекциями о практиках являются сами практики, а словами, обозначающими запредельные понятия и переживания, становятся состояния, достигаемые в ходе практики.

В самом деле, как можно говорить о воле, не обладая опытом внутренней свободы, или о не-форме, будучи привязанным только к органам чувств? Выход видится в том, чтобы спровоцировать переживания и действия, которые являются имитацией, отражением этих запредельных переживаний, и, постепенно проясняя отражения, перейти от имитации к реальности.

При работе с сознанием результат возможен лишь как личное достижение. Результат на следующем шаге превращается из факта жизни всего лишь в описание, а, следовательно, для следующего поколения становится только языком описания. Реальная практика подменяется языковыми выражениями, которые соотносятся с обычным опытом и поглощаются им, и потому следование психотехническим предписаниям не приводит к ожидаемому результату. Тексты — это мертвое знание. Знание адекватно передается только со всей историей его создания.

Можно привести множество определений воли и сознания, но ни одно из них не является собственно определением, скорее это пояснения. Не пояснения должны предшествовать реальной практике (слова исказят последующий опыт и «упакуют» его в формы, отражающие иные смыслы, нежели те, которые заключены в непосредственном опыте), а опыт должен управлять последующими комментариями, придавая словам новые смысловые оттенки.

Не в этом ли разгадка запутанности и частичности алхимических текстов? Путь адепту предлагается пройти самостоятельно, получив лишь несколько туманных и аллегорических рассуждений. Личный опыт, личные находки и неожиданные прозрения являются неотъемлемым компонентом реального продвижения.

Поэтому и дальнейший текст состоит из описания практик, а рассуждения следуют за ними. Это принципиальный момент: онтология не должна управлять практикой, ее должен порождать сам практикующий.

Психотехническая работа в современном технологическом мире обычно направлена на решение тех или иных прагматических задач — формирование заданных психических состояний, преодоление стереотипов поведения, мышления и принятия решений, расширение ролевого спектра, формирование сплоченных и работоспособных коллективов, достижение необходимого психологического состояния в условиях военных действий и т.д.

Однако есть еще одна задача, решение которой не только приносит ощутимые прагматические результаты, но и является наивысшей наградой для психотехнолога — пробуждение воли и достижение ясного сознания, что и является основанием активного сознания. Сознания, которое не подчиняется формам, навязанным ему строением органов восприятия, культурными и языковыми факторами, а само создает эти формы. Строго говоря, это высшая задача не только для психотехнолога, но и для любого сознательного существа. Решив ее, человек делает первый шаг на пути к полноценной жизни. Естественно, эта задача обрастает своими прагматическими приложениями.

Психотехнолог работает с организованностями сознания как со своими инструментами. Но нужно заметить, что это двусмысленные и небезопасные инструменты. Пробудив волю и достигнув ясного сознания, мы обретаем средства изображения Истины, но отнюдь не саму Истину. Всегда есть соблазн подменить Истину языком, на котором можно говорить о ней. Подобная подмена — основа большинства духовных заблуждений и извращений современности.

Психотехническая работа парадоксальна по своей природе. Практикующий, производя психотехническое воздействие на свою собственную психику, прежде всего, создает проект своего будущего психического состояния. Этот проект отражает всю осознаваемую психическую структуру, в том числе и ту ее часть, которая планирует и производит воздействие. Возникновение проекта — это уже изменение проектирующего. Любое самовоздействие порождает те же парадоксы, что и самоописания системы. Знаменитый парадокс цирюльника, бреющего тех и только тех, кто не бреется сам, хорошо иллюстрирует проблематику адекватного описания процесса саморегуляции.

По этой причине нельзя построить связную теорию саморегуляции, лишенную логических противоречий. Но можно построить практику — и практика станет описанием и объяснением саморегуляции.

Еще одно замечание: для понимания второго раздела этой книги необходима практика, описанная в первом разделе. Без этого опыта выводы второго раздела будут представляться лишь одной из фантазий на тему воли и сознания.

Раздел 1. ПСИХОНЕТИЧЕСКИЕ ТЕХНИКИ

Глава 1. Волевые психотехники в общем контексте психотехник

1.1. Три способа рассмотрения Мира и человека

Существует множество классификаций, упорядочивающих огромный массив психотехник, но для нашей темы, в первую очередь, представляет интерес разделение всего психотехнического корпуса на три основных типа в зависимости от того, какое фундаментальное представление о себе и Мире лежит в их основе.

Есть три способа рассмотрения Мира и себя: Мир (и человек) как машина; Мир (и человек) как организм; Мир (и человек) как воля. Люди, движения, идеологии различаются по этому критерию.

Эти различия — различия «метафизических рас». Независимо от того, в какой профессиональной области работает человек, какую идеологию он разделяет и к какому вероучению себя причисляет, его метафизическая принадлежность проявляется в стилистике его рассуждений и поступков и продуктах его творчества.

Современный технологический мир знает только одну реальность — реальность машины, механизма. Метафорой его является процесс сборки-разборки. Собираются дома, компьютеры, ядерные реакторы, ракеты, программы, тексты, видеофильмы. Окружающий мир, живой организм и человеческое сознание рассматриваются как составленные из отдельных элементов, на которые их можно разложить (реально или концептуально) и опять собрать заново. Элементы связаны с другими элементами через функциональные зависимости, жесткие, детерминированные, или вероятностные, статистические, — неважно.