синхронизмы обычных причинно-следственных истолкований: человек проливает чашку кофе на пол, слушает сообщение о наводнении в Карпатах и считает свои действия причиной этого несчастья.
Это довольно опасный эксцесс, если он сопровождается потерей волевого контроля и подъемом общего тонуса. Убедить человека, находящегося в эксцессном состоянии, в ограниченной и частичной реальности обрушившихся на него необычных восприятий, практически невозможно. Волевой контроль утрачен, субличностные структуры начинают определять и понимание ситуации, и принятие решений. Ситуация осложняется, если растущий при этом тонус способствует усилению субличностных структур. Такой эксцесс может перерасти в кратковременный психоз.
12.7. Бесконтрольный подъем тонуса и эйфорические состояния
«Распаковка» сложившихся форм сознания уже сама по себе может вызвать интенсивный приток энергии, избыточный для текущей практики. Часто успешное выполнение новой сложной практики и связанное с этим новое понимание Мира дает основания для эйфории. Кроме того, специальные упражнения, направленные на повышение энергетического тонуса, могут оказаться чересчур успешными. Избыток энергии переживается как внутренняя лихорадочная активность, воспринимаемая как негативное состояние. Если состояние остается на субэксцессном уровне, то здесь применима процедура «перевода энергии в силу»: лихорадочная активность, подобная кипящей воде, переводится в прозрачное, наполненное силой состояние, подобное крепкому кристаллу.
12.8. Эксцессы волевой медитации
Главная причина этих эксцессов — ВМ, не доведенная до окончательной позиции, или отождествление «Я» с одной из субличностей. Это довольно сложный случай, поскольку сама практика ВМ снижает возможность суггестивного воздействия, и любая коммуникативная стимуляция начинает рассматриваться как попытка навязать обусловленную внешним воздействием форму понимания.
Не доведенная до конца ВМ может спровоцировать два состояния, связанных со смешением выделенного волевого «Я» и фрагментов организма сознания. Отделение «Я» и контроль над организмом сознания может сохраниться как отдельное переживание при возвращении «Я» в организм сознания и растворения в нем. Это порождает переживание не «Я семь», а «Он есть». Собственный контроль, еще недавно осуществлявшийся со стороны «Я», после растворения «Я» в организме сознания, может восприниматься как контроль со стороны. Иногда такое переживание соединяется с той или иной значимой фигурой в жизни практикующего. В нашей практике был случай, когда молодая женщина, возвращаясь из глубокой ВМ, сообщила, что в ней «сидит ее старший брат». Это было переживание внедрения в сознание чего-то одновременно и своего, и чуждого. При соблюдении определенной техники безопасности такие состояния редко встречаются и быстро проходят.
Еще реже встречаются состояния противоположного характера, хотя причина их возникновения та же — смешение «Я», не до конца выделившегося в ходе ВМ, с организмом сознания. В этом случае выделившееся «Я» отождествляется с отдельными личностными структурами. Хотя происходит именно то, от чего уходят в процессе ВМ — отождествление «Я» с содержаниями сознания. Это отождествление не осознается, и аспект независимости «Я» от содержаний сознания, смешанный с обычными представлениями о господстве и контроле, порождает уже
В этом случае прежняя эмпирическая личность рассматривается как «Он», который является лишь инструментом «настоящего Я» (не «я — Коля», а «Коля — это он, а я не Коля, а настоящий «Я»). Хотя в нашей практике подобное и не наблюдалось, но можно предположить, что потребность в полноценном восприятии себя может привести к наделению сформировавшегося «истинного Я» нереальной грандиозной миссией и спровоцировать тем самым психотическое состояние.
Полностью проведенная до радикального результата ВМ также таит в себе возможность эксцессов. Если практика ограничивается только ВМ без одновременного формирования компенсирующих ценностных и культурных ориентации, то внезапное обретение внутренней свободы может спровоцировать восприятие различных возможных действий как равноценных, тем более, что многие ограничивающие факторы (страх смерти или социальной дезадаптации) перестают влиять на процесс принятия решений. В этом состоянии практик забывает, что реальный организм сознания и есть развернувшееся в определенную форму «Я», что «Я» и организм сознания представляют единую систему и наша задача — не уничтожить прежние структуры, а придать им новые, подконтрольные воле, измерения. Произвольные действия в этом состоянии могут означать лишь появление нового контроля над волевым «Я» со стороны всплывающих из фона сознания содержаний (из «бессознательного», если этот термин нравится больше). Из отчета Л.Д.:
«После переживаний, полученных мной в Бучаках, у меня произошло несколько внутренних изменений... Во-первых, у меня исчез ряд ограничений, связанных со страхами. Отсюда — с одной стороны, готовность рисковать, с другой — желание делать опасные для жизни вещи, поскольку внутри этих опасных вещей я ощущаю свободу от причинно- следственных связей, чувствую себя ближе к реальному положению дел. У меня как будто появились две системы оценивания — одна мыслит как человек, другая воспринимает мир вне причин, как вспышку, кроме которой нет больше ничего и которая вот-вот погаснет. Но все- таки смутная сторона меня преобладает, и вместо того, чтобы лазать по стенам, как А., активно занимаюсь сейчас социальными проектами.
Во-вторых, исчез ряд этических ограничений в общении. Тут тоже присутствует сильное ощущение раздвоенности — с одной стороны, хочется быть адекватным и легитимным в общении, а с другой — хочется крикнуть: 'Кому эта легитимность нужна? Тут же никого нет!' Страх потери адекватности противопоставляется желанию ничем себя не обусловливать. Возникает вопрос — как сделать так, чтобы адекватность стала двигаться навстречу необусловленности, без срывов и резких скачков? Как найти такую модель поведения, где бы я не предавал себя как сущего, и не потерял при этом контакт с социумом?»
Попытка уйти от внутренней свободы путем формирования иной идентичности по старым образцам, когда извне задаются социальные и культурные нормы, может привести к утрате главного достижения ВМ — внекультурной свободы, которая должна не только превращаться в один из вариантов существования, но и порождать новые реалии — реалии свободного существования,
12.9. Столкновения с «иными сущностями»
Ряд суггестивных методик или практик типа «ченнелинга» приводит к переживанию присутствия в поле своего сознания «еще кого-то». В психонетической практике подобного рода переживания редки, а немногие случаи все-таки подконтрольны воле и осознаются как ложные переживания. Но, тем не менее, игнорировать эти случаи нельзя. Кто-то, «присутствующий в сознании», может вступать в контакт с практикующим, делая «предложения о сотрудничестве». Обычная трактовка этого феномена как проекции подавленных субличностных структур или сновидческих процессов, как правило, достаточна для подавления «контакта», но настороженное отношение к таким проявлениям должно
